– Это будет большой, настоящий поэт! – воскликнул я. – Больше всех нас, здесь присутствующих.
Есенин благодарно взглянул на меня».
Самой жгучей темой тогдашней журнальной литературы была война с Германией. Ни один печатный орган не обходился без стихов о русской армии и русских ратниках. 23 ноября 1914 года в газете «Новь»[6] было напечатано стихотворение Есенина «Богатырский посвист». 22 февраля следующего года в журнале «Женская жизнь» появилась статья «Ярославны плачут», в ней Есенин показал отношение поэтесс к грозным событиям. Русских Сафо он разделил на две группы – на два лагеря: «В каждом лагере свои взгляды на ушедших. Но нам одинаково нужны Жанны д’Арк и Ярославны. Как те прекрасны со своим знаменем, так и эти со своими слезами».
Есенин продолжал посещать занятия в Народном университете имени Шанявского. Там он познакомился с поэтами Н. И. Колоколовым, В. Ф. Наседкиным, И. Г. Филипченко и Д. Н. Семёнов-ским. Последний писал о первой встрече с Сергеем: «На одной из вечерних лекций я очутился рядом с миловидным пареньком в сером костюме. Он весь светился юностью, светились его синие глаза, светились пышные волосы, золотистыми завитками спускавшиеся на лоб.
Лекция кончилась. Не помню, кто из нас заговорил первый, но только через минуту мы разговаривали как старые знакомые. Держался он скромно и просто. Доверчивая улыбка усиливала привлекательность его лица. Среди разговора о стихах Есенин сказал:
– Я теперь окончательно решил, что буду писать только о деревенской Руси».
На одном из заседаний Суриковского кружка присутствовали писатели из Петрограда. Послушав Есенина, они посоветовали ему перебраться в столицу, и Сергей загорелся этой идеей. Семёновский не раз был свидетелем разговоров об этом, о последнем поведал Н. Н. Ливкин:
«Однажды, поздно вечером, мы шли втроём – я, поэт Николай Колоколов и Есенин – после очередной „субботы“. Есенин возбуждённо говорил:
– Нет! Здесь в Москве ничего не добьёшься. Надо ехать в Петроград. Ну что! Все письма со стихами возвращают. Ничего не печатают. Нет, надо самому… Под лежачий камень вода не течёт. Славу надо брать за рога.
Мы шли из Садовников, где помещалась редакция[7], по Пятницкой. Говорил один Сергей:
– Поеду в Петроград, пойду к Блоку. Он меня поймет…
Мы расстались. А на следующий день он уехал».
Уехал Сергей 8 марта 1915 года, оставив (и как оказалось, навсегда) жену и сына. Внешне он всё ещё выглядел херувимчиком, но внутри у него что-то обломилось. Вот его откровения, высказанные М. Бальзамовой:
