. Как писал Глеб Успенский в очерке, посвященном памяти Демерта, «внутренний обозреватель Демерт — известен всем, кто интересуется явлениями внутренней, „черноземной“ стороны русской жизни»
[335]. Смерть обозревателя в возрасте сорока двух лет поразила его почитателей. Согласно Успенскому, известный публицист умер в городской больнице (в Москве), куда он был доставлен полицией, подобранный на улице в бессознательном состоянии, — «он был помешан»
[336]. Другой коллега-литератор, А. М. Скабичевский, утверждал, что Демерт скончался в тюремном госпитале. Он был арестован в беспамятстве в компании жуликов в московском трактире. Очевидно (сетовал Скабичевский) литературная слава Демерта не дошла до ушей судебного пристава
[337]. Из мемуаров современников становится также очевидным, что Демерт страдал от алкоголизма. К середине 1875 года «Отечественные записки» отказались печатать поставляемые им хроники — они стали бессвязны и бессмысленны
[338]. Успенский (который также был известен злоупотреблением алкоголем) уточнил диагноз: коллега-литератор страдал не алкоголизмом, а «слишком большой впечатлительностью», «а работа в качестве внутреннего обозревателя — дело трудное именно для впечатлительного человека». Выступая с вершины авторитета личного опыта, Успенский поручился за Демерта в вопросе о причинах его душевного заболевания: «Пишущий эти строки, как лично знавший Демерта, может поручиться, что в расстройстве его умственных способностей едва ли не главную роль играло именно это
свойство его работы» — «почти вся личная жизнь Демерта поглощена его делом, именно этим
внутренним обозрением» (курсив Успенского). Успенский метафорически представил помешательство Демерта как своего рода профессиональную болезнь: расстройство его умственных способностей, а затем и смерть были вызваны именно «внутренним обозрением»
[339]. Подобно тургеневскому Базарову, заразившемуся при вскрытии тела умершего во время эпидемии крестьянина, Демерт погиб, выполняя операцию по обозрению внутреннего, — как публицист, он был занят вскрытием общественного тела, что оказалось делом не менее опасным для жизни, чем медицинское вскрытие.
Согласно свидетельствам современников, смерти Демерта способствовали и личные обстоятельства — несчастная любовь, а также серия смертей и самоубийств в семье. После этих испытаний, писал Скабичевский, Демерт стал «живым трупом»[340]. Племянник Демерта, Платон, покончил с собой в январе 1871 года. Самоубийство занимало значительное, едва ли не центральное место во внутренних обозрениях Д. в «Отечественных записках» в 1871, 1872 и 1873 годах. Именно в эти годы «эпидемия самоубийств» бушевала на страницах русской печати. Усматривая (подобно другому журналисту, Суворину) в своих личныхдрамах общественное явление, Демерт прилагал особые усилия к обнаружению и обнародованию общественных язв, таких, как повальное пьянство, преступления, самоубийство, причины которых оставались для него (как и для других) тайной. «Что же за причина такая, однако же, всех этих ужасов, повторяющихся в последнее время почти так же часто, как случаи смерти от тифа, лихорадки и проч.?» — вопрошал обозреватель на страницах «Внутренней хроники», где он упоминал и о самоубийстве казанского гимназиста, оставшегося неназванным
