Софья со злостью фыркнула.
— Тебя никто об этом не просит.
«Лучше промолчать, чем наговорить всё, что накипело в душе, — удержал я себя. Мозг заполнился новыми думами. — Всё к лучшему. Развязка близка. Салман, похоже, повторил судьбу генерала. Софья погорюет, утрёт слёзы и образумится, а Гриша отправится туда, откуда приехал. Закономерный финальный аккорд драмы. От неё в памяти останется широкая борозда, — след гусеничного трактора, прошедшего по сердцу после предательства Софьи. Загладится ли когда-нибудь шрам? Утихнет ли боль? Сердце — не игрушка неваляшка, не „ванька-встанька“, а память — не кусок жести, который можно отрихтовать, перекрасить и выставить на продажу в красочной упаковке. Как могло такое произойти? Почему газетная история о родстве с императором Франции, скончавшемся полтора века назад, завершилась нашествием бесов? Если бы знал я ответ! Как, развлекаясь и издеваясь над бастардом Наполеона, демоны искусно подменили скатерть, выглядевшей также, но с намалёванной на ней картой, исчезнувшей утром второго дня? Как устроили они трюки с бутылкой, которая выпивает сама себя, и конём Петра Первого, писающего с картины, изображающей царя на поле Полтавской битвы, и как привели они с улицы странных и незваных гостей? С бутылкой вроде бы ясно. У Гоголя было уже нечто похожее. Вареники выпрыгивали из миски, шлёпались в сметану, переворачивались и точнёхонько залетали колдуну Пацюку в рот. Успевай пошире рот разевать. А если серьёзно… Если предположить, что дикая реальность, произошедшая со мной на исходе двадцатого века, вроде бы далёкого от невежества, ереси и мракобесий, это следствие действия гипноза, галлюцинаций или наркотиков, каким-то образом вводимых бесами в мой организм, то Софья… Она ведь нормально восприняла Гришин рассказ о кладе и не удивляется ничему. Уму непостижимо! Смесь булгаковщины и гогольщины!»
— Женя, ты куда улетел? — донесся издалека голос Софьи. — О чём ты думаешь?
— А что случилось?
— Я третий раз к тебе обращаюсь. — Софья шутливо приложила руку к моему лбу. — Вроде бы, здоров.
— Прекрати издеваться. Что ты хотела?
— Услышать твоё мнение об убийстве Дудаева. Только и всего.
— Подождём до вечера. Может, что-нибудь прояснится.
Я глянул на Гришу. Он выглядел подавленным. Софья повернула к нему голову:
— А ты что скажешь?
— Согласен с Женей, — поспешно ответил он. — Подождём до вечернего выпуска новостей.
Софья брезгливо ухмыльнулась: «Ну-ну, подобралась компания», — не став уточнять, что хотела этим сказать.
