— Женя, я к тебе обращаюсь, почему ты молчишь? — требовательный голос отвлёк от тяжёлых раздумий. Я встрепенулся, увидев перед собой жену, стоящую передо мной с тревожным лицом и держащую в руке стакан с водой. — Ты нормально себя чувствуешь? — протянула она стакан. — Ты не ответил на мой вопрос. Так мы едем в Америку?
— Спасибо, — отвёл я руку. — Если держать в уме одесскую твою арифметику… — помолчал, ещё раз всё взвесил и решительно сказал. — Едем. Но с одним условием.
Фанфары не прогремели. Софья облегчённо вздохнула, посчитав разговор завершённым, и поставила стакан на прикроватную тумбочку. Пустой чемодан молча следил за перепалкой. Софья не позволила чемодану подать голос, подняла с полу и занесла в кладовую.
«Держите меня семеро, меня запирают в тюрьму» — донеслась из глубин кладовой мольба чемодана о помощи, оставшаяся безответной. Просьбу услышали бы, если бы у чемодана хватило ума вполголоса крикнуть: «я храню в своём чреве миллион долларов».
От Куяльницкого лимана к Миссурийской Сечи
— Грише пора исчезнуть, — дождавшись Софьи, твёрдо объявил я. Она сердито на меня глянула, но, встретившись с непреклонным суровым взглядом и помня о перемирии, с грехом пополам достигнутом, не стала ломать копья и кротко сказала: «Сиди здесь, я сама с ним поговорю».
— Отлично. Видеть его не хочу, — я с облегчением выдохнул и прикрыл веки, уверовав, что остались за спиной волнительные и непредсказуемые дни и ночи, и всё потихоньку наладится. Завершилась остросюжетная пьеса, невольным участником которой я оказался. Актеры, побушевав на сцене, разойдутся по гримёркам, смоют грим и разъедутся по домам. Ощущение радости? От чего? Разочарование и уныние охватывает, когда оглядываюсь вокруг себя. Несмотря на бурный рост народонаселения, людей, точнее тех, кого ещё можно назвать людьми, на планете Земля становится всё меньше и меньше. Во всяком случае, в моём окружении.
Когда голова устала от дум, место её на подушке. Но вредно расслабляться со скоростью ветра и разжимать кулаки, прежде чем не уйдёт в прошлое возмутитель спокойствия. Тяжело одержанная виктория не идёт в сравнение с победами, одержанными генералом на полях сражений, но едва потомок Бонапарта о ней подумал, как усталость предательски подкралась со спины, обхватила шею, навалилась на веки и сдавила виски. Повинуясь, я лёг на спину поверх покрывала, обессиленный, в состоянии прострации, и закрыл глаза. Окажись рядышком ангел Смерти, замер бы в предвкушении лёгкой добычи. Перед его взором застыло интеллигентное ледяное лицо, не выражающее эмоций. Руки крест-накрест сложены на груди. На первый взгляд, свеженький труп, ещё не остывший и не перенесенный в деревянную обитель. Его душа совершила в земной жизни немало дурных поступков, не служила Всевышнему так, как ей заповедано, не выполнила даже последнюю волю гетмана, и теперь ожидает попутного транспорта для путешествия к Верхним Мирам, откуда, пройдя очистку, попадёт в светлый Грядущий Мир, в сад Эдемский.
