— Ваше величество, — обратился Босуэлл к королеве, — скоро полночь.
Он пришел вовремя. Она все вспомнила и вновь укрепилась в своем решении, чуть было не поколебленном последними, тронувшими ее сердце словами мужа.
— Хорошо, иду, — сказала она.
Босуэлл посторонился, пропуская ее в коридор, но тут Дарнли снова подал голос:
— Одну минуту, мадам. — И бросил Босуэллу: — Оставьте нас на два слова, сэр.
Однако Босуэлл никак не отреагировал на его приказание и стоял, вопросительно глядя на Марию, пока она знаком не велела ему удалиться. Но даже и тогда он остался за дверью, чтобы быть под рукой на случай, если королева вдруг проявит признаки малодушия.
Дарнли привстал в постели, схватил жену за руку и притянул к себе.
— Не оставляй меня, Мэри, не оставляй меня! — взмолился он.
— Что такое? Почему? — вскричала она раздраженно, но голосу ее недоставало твердости. — Вы хотите, чтобы я разочаровала своего верного Себастьена, который меня так любит и всегда готов за меня голову сложить?
— Понимаю… Себастьен значит для вас больше, чем я…
— Что за глупости! Он просто преданный слуга.
— А я — нет? Вы не верите, что отныне единственной целью моей жизни будет верная служба моей королеве? О, простите мне мою слабость. Меня сегодня гнетут недобрые мысли. Идите, если вы должны идти. Но дайте мне хоть какое-нибудь заверение вашей любви, какую-нибудь безделицу в знак того, что придете завтра снова и больше меня не покинете.
Мария внимательно посмотрела ему в лицо — еще недавно такое молодое и привлекательное, а сейчас изрытое подживающими язвами, — и сердце ее дрогнуло. Но она помнила, что за дверьми ее дожидается Босуэлл и может подслушать их разговор, поэтому она сдержалась, сняла с руки один из перстней и надела его на палец Дарнли.
— Пусть вас утешит этот залог, — сдавленно проговорила королева и с этими словами вырвалась из его рук и поспешно направилась к выходу.
Позже Марии Стюарт более всего остального вменяли в вину именно этот жест с подаренным перстнем. Граф Марри осудил его как самый подлый поступок во всей этой трагедии, но, возможно, королева в ту минуту стремилась как можно скорее покончить с непереносимой сценой, лишившей ее присутствия духа, и сделала первое, что пришло в голову.
Уже держась за резную ручку двери, она вдруг замешкалась и обернулась лицом к мужу. Дарнли улыбался, и сердце Марии затопил ужас от сознания совершаемого ею предательства. Потрясенная, она, видимо, хотела как-то предупредить Дарнли, но тут же поняла, что любое неосторожное слово только ускорит развязку и обернется трагедией уже для нее самой и стоящего снаружи Босуэлла.
