— Иными словами, — пошутила она с на редкость серьёзным выражением лица, — мне надо подождать, пока сэр Оливер не умрёт от старости, и я смогу убедиться, что у него нет грехов, мешающих быть достойным супругом.
— Нет, нет, — воскликнул он, — боже упаси! Вы всё переворачиваете с ног на голову.
— О нет, сэр Джон, именно вы этим занимаетесь. Я всего лишь ваше зеркало.
Сэр Джон заёрзал на стуле и уступил.
— Пусть будет так, — раздражённо ответил он. — Поговорим о тех недостатках сэра Оливера, которые он уже успел проявить.
И сэр Джон принялся перечислять их.
— Но всё это не более чем ваше суждение о сэре Оливере: всего лишь то, что вы о нём думаете.
— Так думает весь свет.
— Но ведь я выхожу замуж на основании того, что я сама думаю о своём избраннике, а не того, что думают о нём другие. И по-моему, вы изображаете его в слишком мрачном свете. Я не нахожу в сэре Оливере тех качеств, что вы ему приписываете.
— Но именно чтобы избавить вас от такого открытия, я и умоляю вас не выходить за него.
— И всё же, если я не выйду за Оливера, то никогда не сделаю никакого открытия, а значит, буду любить его и мечтать о том, чтобы стать его женой. Неужели именно так должна пройти вся моя жизнь?
Розамунда рассмеялась и, подойдя к сэру Джону, обняла его с нежностью любящей дочери. За те десять лет, что прошли со смерти её отца, она каждый день видела своего опекуна; подобное обращение с ним вошло у неё в привычку и заставляло его время от времени чувствовать себя человеком весьма преклонного возраста.
— Ах, к чему эта сердитая складка? — воскликнула она и провела пальцем по бровям сэра Джона. — Вы обезоружены, и не чем-нибудь, а женским умом. Неужели вам это не нравится?
— Я обезоружен женским своенравием и свойственным женщинам упрямым нежеланием видеть то, чего они не хотят видеть.
— Вам нечего показать мне, сэр Джон.
— Нечего? Разве то, о чём я говорил вам, — ничто?
— Слова — это не дела, суждения — не факты. В чём только вы его не обвиняете, но когда я спрашиваю вас про факты, на которых строится ваше отношение, вы только одно и отвечаете: он виновен потому, что виновен. Ваши побуждения, возможно, и благородны, но логика далеко не безупречна. — И Розамунда рассмеялась, заметив удивление и замешательство, написанные на лице сэра Джона. — Прошу вас, будьте честным и беспристрастным судьёй, назовите мне хотя бы один поступок сэра Оливера — хоть что-нибудь, в чём вы совершенно уверены, — который убедил бы меня в справедливости вашего мнения о нём. Я жду, сэр Джон.
