— Так, что, Морковин, будем правду рассказывать или сказки сочинять?
— Убить они грозились, гражданин следователь. Если, говорят, не запалишь — пришьем ночью и никто не узнает.
— Кто они? Выражайтесь яснее, Морковин.
— Да Шахматов с Череминым. Вы их не знаете, гражданин следователь. У Шахматова сын — бандюга, из тюрем не вылазит. И сам он такой же. Как-то выпили, он нож достал, покрутил у меня перед носом и говорит: «Ладно, не бойся, с тобой мы и так поладим, а вот скоро советскую власть германцы кончат, тогда повеселимся, я у вас атаманом буду, пустим кровь коммунистам, покрутятся они на этом ножичке».
— Чего же вы, Морковин, их напугались... Вы для их банды человек подходящий — сами имеете опыт расправ с коммунистами.
— Зачем, гражданин следователь, напраслину возводите.
— Припомните-ка, Морковин, где вы находились с мая по сентябрь 1919 года?
— Так Колчак нас с братом насильно загнал в армию.
— А в комендантскую команду вы сами попросились?
— Кому ж охота на фронте помирать.
— Расстреливать людей безопаснее. У них руки связаны. А вы их и прикладами забивали, связанных-то... А среди арестованных и женщины были...
— По приказу, гражданин следователь, попробуй, откажись — самого тут же кончат.
— А судили вас за что, Морковин?
— То не я, дядя — кулак — колхозное имущество поджег.
— Вы ж говорили, что из бедняков, и голод и нужду терпели.
— Не наше хозяйство, отца да дяди. А мы с братом ничего не имели.
— То-то после пожара вы вместе с дядей из села сбежали...
Морковин молчит, тупо уставившись в пол. Его высокая фигура начинает горбиться, словно не слова, а тяжелый груз складывают ему на плечи.
— Так вернемся к пожару на ткацкой фабрике. Рассказывайте, как было дело.
Он долго молчит, хмуро глядя себе под ноги. Не поднимая головы, хриплым голосом говорит:
— Устал я, перенесите допрос.
Следователь нажимает кнопку. Входит охранник.
— Отведите арестованного в камеру, а ко мне пригласите Шахматова.
Улавливает быстрый, отчаянный взгляд Морковина. Видит, как тяжелым, шаркающим шагом идет он к двери...
— Итак, гражданин Шахматов, на очной ставке с Паршиным вы признались, что получили от него деньги для организации поджога фабрики. Подтверждаете свои показания?
— Чего запираться-то, когда «Горло» раскололся. Мне трепался, пусть хоть режут, не продам. А чуть прижали... Тьфу, гнида.
— Оставьте, Шахматов, блатной жаргон. Говорите нормальным языком.
— Паршин отомстить хотел — его безвинно осудили, а я ему задолжал и рассчитаться не мог.
