Надо было работать, не распускаться. Работа всегда помогала ей держать свои нервы в узде. Работа вообще была для нее самым главным делом в ее жизни. Не будет у нее работы — не будет ее самой.
Жизнь продолжается, вон три дамочки после ЭКО на подходе. Кем их подстраховать, на случай, если придется опять ребенка в родах подменять. Из своей области уже нельзя брать, слишком опасно. Надо в другую область позвонить. Ее сокурсник работал в областном Министерстве здравоохранения на юге России.
Наверняка у него есть подходящий «расходный материал», будущие мамочки, готовые бесплатно родить в хороших условиях, стояли в очередь, сейчас роды везде платные, а высокий разговор про родовые сертификаты благополучно существовал в отчетности ина бумаге и лоббировался во всех роддомах, без исключения. За роды все равно надо было не бумажку давать, а реальные деньги платить. Она перебрала тонким и гибким пальцем список телефонов в справочнике учреждений здравоохранения России, нашла нужный телефон, продиктовала секретарше по селектору номер, и попросила ее быстро соединить со своим старым знакомым, однокурсником Вовой. Он обещал ее подстраховать, желающих родить бесплатно в хороших условиях, да еще попасть в научный эксперимент, на юге было много, поскольку там традиционно, в отличие от России, местные женщины намного чаще рожали детей. Сейчас было уже не до внешнего сходства, надо было срочно подыскать необходимый материал.
В то утро Марина в первый раз захотела утром встать, раньше просыпаться с утра было для нее сущим мучением, поскольку жизнь после родов для нее не то, чтобы не имела смысла, она боялась каждого наступающего дня, поскольку он мог нести ей новые разочарования в муже, или в ребенке. Но в этот раз она даже сквозь сон нетерпеливо ждала наступления утра: ее муж уехал на пару дней по делам в соседнюю область, и она решила сегодня пойти в генетический центр и заказать процедуру установления родства с ее ребенком. Мужа просить туда сходить было бесполезно, курение гашиша в последнее время делало его каким-то особенно агрессивным, когда вопрос касался ее беременности, родов и малыша. Но она заранее просчитала, что ей могло потребоваться, поэтому в небольшом пакетике лежала между двух дисковых ватных косметических салфеток небольшое количество спермы ее мужа, она запаслась этим ценным биоматериалом в их последнюю ночь любви, и бережно хранила пакетик в холодильнике, между антрекотов из баранины, и пакетов с дорогой дальневосточной семгой. Его волосы с расчески лежали в другом пакетике, муж был редкостным неряхой, и всегда оставлял пучки волос и на расческе, и, что удивительно, на щетке для бороды. Кроме этого у нее были его ногти, и немного волос из подмышек, он недавно попросил ее ему подмышки побрить. Немало удивившись этой просьбе, она подумала, не пахнет ли тут любовным романом на стороне. Но, как всегда, тягостное ощущение от их младенца, спавшего в коляске на балконе, перечеркнуло все ее остальные мысли. Еще неизвестно, когда она мучилась больше, в тщетной попытке забеременеть до этих странных родов, или после родов, после того, как нутряным чутьем почуяла — этот младенец не ее, не их сын. Ну, в общем, решение было принято. Деньги на банковской карточке на оплату генетической экспертизы были заранее отложены, она пропустила целый месяц занятий в фитнесс-центре, и сэкономленной суммы (хорошая фигура после родов была делом недешевым) должно было на оплату генетической экспертизы «с походом» хватить. В последний месяц ей удалось уговорить мужа на няню, он, в общем-то, и не особо возражал, резкие перепады настроения, и набившие уже оскомину ему ее истерики на заданную тему не родства их общего ребенка, его изрядно утомили. Он хотел нормальной семейной жизни, и так ее и не имел, ни до родов, в тщетной попытке родить наследника, ни после, когда у нее началась эта навязчивая идея, что ребенок им не родной. Он, правда и сам не испытывал особых чувств к малышу в коляске, но думал, что чувства к ребенку появятся в дальнейшем, отца позднее привыкают к детям, когда они становятся более осознанными. Он это давно в интернете читал.
