Аист, несущий смерть | страница 51



— Да, спасибо, очень кстати, общественным полотенцем лицо вытирать как-то не хочется, хоть здесь и чисто.

— Я тоже всегда беру с собой полотенца и мыльно-рыльные принадлежности… .

— Вы не знаете, где-то здесь можно взять горячей воды и заварить чай? Я привыкла ужинать очень поздно, мы дома обедаем на два часа позднее, чем здесь ужин…

— Да, у сестры на посту есть электрический чайник, а у меня есть кружка. Своя, не общественная, поторопилась уточнить я, помня о брезгливой реакции Сони на чистейшее льняное полотенце с неброской вышивкой, висевшее в туалете слева от раковины.

— Да ничего. Посуду помыть всегда можно, а вот как представишь, где стирается все это больничное белье, так хочется спать на голом полу… .

Эту штуки мне тоже были известны, во времена отмирания всех бытовых служб, включая общественные прачечные по городу ходили разнообразные слухи-«страшилки», о том, что вещи погибших бомжей стираются именно в общественных прачечных вместе с больничным бельем и простынями доверчивых граждан, по старинке решивших облегчить себе жизнь со стиркой «прямого» и «фасонного» белья.

— На сохранение сюда или на ЭКО? — пока мы шли по коридору к палате, тихонько поинтересовалась я у новой знакомой.

— На ЭКО, и это уже в четвертый раз…

Я промолчала, потому что поступление сюда в отделение в четвертый раз на процедуру ЭКО могло означать только одно, все предыдущие три попытки заканчивались неудачей.

— А я на сохранение, вернее на обследование, муж настоял. — Пауза становилась все более тягостной.

— И у меня муж настоял. Кровь ему родную подавай! Думал бы об этом, когда в Таиланде по малолетним проституткам шлялся!… -Соня явно коснулась больной темы и перешла на громкий возмущенный шепот.

— Я сколько раз ему говорила, давай усыновим кого, столько деток брошенных, хоть счастье кому-то подарим. Так нет, уперся, кровь его ему нужна… .Голубая была бы, я, может быть, еще поняла. Люмпен из люмпенов, отец его фрезеровщиком на станке до пенсии проработал, а как на пенсию вышел, так столько с радости пил, что за три месяца его и скрутило…  Это мамаша все его, забыла, нищеплетка, как в булочной работала, на углу, а потом в распивочной пиво разливала. Как деньги появились не мерянные у сынка, так мамочка повадилась ездить отдыхать посанаториям на весь сезон, с мая по октябрь, хотя за эти деньги дом в деревне неплохой поставить можно, и сразу мозг мужу стала с наследником клевать. Кровь. Это она чтобы нас развести, да женить его на какой-нибудь молоденькой оборванке…  — этот эмоциональный порыв просто обессилелтощенькую Соню совершенно, и она замолчала. В этот момент уже закипел чайник, я заварила в кружке с веселой рожицей на боку чайный пакетик, пахнувший чем угодно, духами или травой, но только не обычным чаем, и разговор наш временно прекратился, поскольку Соня радостно сунула маленький носик в кружку и начала маленькими глотками это пойло поглощать. Что я могла ей ответить? Что у моего мужа лишних денег нет, ребенок у нас получился и безо всякого ЭКО, что муж мой не шлялся никогда по проституткам и не ездил в Таиланд? Но стало ли бы Соне от моих слов легче? К тому же Соня не знала ничего из того, что к этому дню про некоторые подробности работы центра знала я.