Мой печальный опыт с листком, засунутым под матрас в общаге для медсестер, должен был защитить владельца смартфона от всяких неожиданностей.
Но, как оказалось, этого не произошло. Все случилось с точностью «до наоборот».
Казалось, воздух в кабинете заведующей отделением медицинской генетики новорожденных сгустился настолько, что трудно было поднять руку. И причина была не в клубах дыма от сигарет, с которыми не мог справиться ни хороший японский увлажнитель воздуха, ни кондиционер последней модели, вмонтированный в раму евроокна. Причина была в том, что она услышала. Ее настойчиво попросили на свое усмотрение выбирать одну или две женщины из тех, кому она делала генетическую карту околоплодных вод, и убеждать ее, что ребенок, который должен родиться через пару месяцев, нежизнеспособен или болен. А, следовательно, надо делать аборт на поздних сроках беременности. Это то, что хотели от нее. Но от того, что она прекрасно понимала, что от нее хотят, ее душевные терзания не стали легче. Даже тем, у кого ребенок был явно обречен на уродство, или смерть, ей озвучить прогноз будущей мамочке морально было очень тяжело. А уже убеждать женщину с нормальной наследственностью и беременностью сделать прерывание беременности — это было выше ее сил. Но мужу требовались деньги, для отдачи миллионного кредита, который он оформил на свадьбу старшей дочери, два года назад. Оформил, а потом потерял работу. Его отдел на заводе просто сократили в полном составе. Деньги, потраченные на свадьбу, подарками так и не вернулись, большинство приглашенных гостей подарили бытовую технику, картины. В общем, всякую ерунду. А кредит надо было отдавать, к тому же денег, выплаченных после сокращения, еле-еле хватило на жизнь их семьи. Муж так и не устроился на новую работу. Играл ли роль его кредит, в чем она сомневалась, или все-таки возраст, уже за сорок. Но факт есть факт, вся их семья жила на ее медицинский оклад. Который даже с премиями и сверхурочными не превышал определенного уровня. Взяток ей никто не давал, обследование и так было платным и недешевым. Первая мысль, которая пришла ей в голову — пойти в милицию и все рассказать. Но она боялась за детей, за среднего мальчика и младшую дочку. Мальчик ходил в недельный спортивный интернат, и при желании его можно было и отыскать, и похитить. Младшая девочка все выходные жила у бабушки, добираясь на другой край города на маршрутке, и тоже были риски ее просто потерять. Поэтому она согласилась, сразу, решив все-таки иметь на крайний случай обращение в соответствующие органы, как запасной вариант. Все равно от нее не требовали немедленной отдачи. Как они узнали про кредит? Как?! В приеме пациентов образовался какой-то совершенно нетипичный перерыв, и она решила сходить к автомату и попить кофе. Кофе из этого автомата был по вкусу ни на что не похож, только все равно ей надо было как-то отвлечься от плохих мыслей. Она пыталась понять, что ей за согласие грозит, и в общем, не находила особого криминала. Многие заключения после анализов в ее центре можно было трактовать и так, и сяк. Поэтому она в общем, ничем особым не рисковала. А вот морально-этическая сторона вопроса, наоборот, волновала ее очень сильно. Так сложилось. Что кроме ее веса, как специалиста ведущего центра в городе, у нее в жизни не было больше чем хвалиться. Семья обычная, обычные дети, обычный муж. А вот она сама часто чувствовала себя если не богом, то его заместителем, когда объявляла очередной пришедшей на прием женщине, нормальным будет ее ребенок, или ей лучше прервать беременность. И вот именно на эту часть ее личности и жизни она должна была возложить немаленькие риски, выполняя просьбу тех, кто ее пугал.
