Обедать я не пошла, потому что крепко уснула, и проспала до полдника. А после полдника с чаем и сухими галетами меня ждал сюрприз — ко мне пришел Денис.
Он ввалился ко мне в палату с каким-то растрепанным букетом, роняя оранжевые лепестки на свежевымытый пол. Обхватил меня, не выпуская букета и пакет с продуктами из рук, из пакета при этом посыпались оранжевые апельсины, и заскакали мячиками по полу.
— Я так соскучился… Ты даже не представляешь… Тебе нельзя здесь долго, здесь опасно… В выходные я приеду за тобой…
Его слова были похожи на пьяный бред, но пьяным мой любимый точно не был.
— Мне не нравится здесь, забери меня поскорее…
— Тихо, давай сядем и поговорим, меня пустили на полчаса, внизу администратор знакомая, а все врачи на конференции до позднего вечера, в город приехал какой-то француз, с лекциями по новым методикам по методике ЭКО.
— Это внизу что ли?! Та черноволосая дылда?! — Сразу начала заводиться я.
— Тихо. — Это было сказано таким тоном, что я сразу подчинилась, и села на край кровати.
— Говорить не могу. Здесь все слушают, я написал, прочитай. — И Денис сунул мне в руку небольшой сложенный вчетверо листок бумаги.
— В выходные я за тобой приеду, не болтай много, будь осторожна, жди…
И мой любимый растворился в проеме распахнутой двери, как будто его не было. На бумажке было написано: тут очень опасно, будь осторожна, к выходным я тебя заберу. И снизу крупно приписано: «не соглашайся ни на какие процедуры!» Меня накрыло странное ощущение, что все происходящее со мной — нереальная и выдуманная игра. Я не беременна, мне ничего не угрожает, это все придуманные условия игры. Все участники скоро соберутся, и пойдут пить чай по домам, весело вспоминая подробности состязания. И как будто мужа и не было никогда в моей палате.
Хотя о его недавнем присутствии напоминал букет смешных оранжевых ромашек, лежащий на кровати, да на полу прямо у моей тапки светился маленький оранжевый шарик выпавшего из пакета апельсина. Я изо всех сил со злостью поддала апельсин тапкой, и он с чавканьем врезался в стену.
«Гейм из овер» злобно подумала я.
* * *
Еще в раннем детстве она поняла, что другая. Ее подружки ходили в обнимку с куклами, а она радостно смеялась, и отрывала куклам руки и ноги. Взглянув как-то на покалеченного пупса, отец не выдержал, и выпорол ее. Это она запомнила надолго, и отомстила отцу, когда он пьяный встельку храпел на диване, она тихонько закрыла ему лицо подушкой, не давила, просто прикрыла, и потом, глядя на его распухшее и синее лицо в гробу, ей хотелось смеяться, и громко кричать — «смотрите, я его убила!»
