История с незаконной пересадкой органов была намного более прозрачной, чем эта. Без Олеси он вряд ли сможет понять, что же это такое «акардиальный монстр». Можно было попробовать поискать в интернете, но правды там все равно не напишут, только время потеряешь.
Было понятно одно, в стенах женских центров и родильных домов происходит что-то странное, рождаются дети с врожденными уродствами после нормально протекающей беременности, умерших в родах детей для похорон родителям не выдают, значит, детки куда-то исчезают. А может не сами детки, а их части или органы? А куда можно пересаживать такие маленькие органы? Тут Денис совсем запутался, так что у него сильно заболела голова, и решил, что вернется к размышлениям чуть позже, а сейчас надо было думать, как доставать из стен злополучной клиники Олесю. Времени до выходных оставалось совсем мало.
Она сидела за столом, безнадежно уронив на руки модно подстриженную голову. Она знала, что смотрится с такой прической нелепо и старомодно, слышала на обходах несколько раз обидные слова «наша кукляша», она бы хотела выглядеть по-другому, но ее молодость бесследно прошла… Поэтому она старательно копировала свои старые, точнее сказать «молодые» фотографии, и стрижкой и косметикой подчеркивая, что не было их — ушедших так далеко ее годов…
Молодость прошла, окончательно и бесповоротно, оставив в прошлом всю ее невысказанную боль, ее любовь, ее Гришу.
Гриша. Она по-прежнему называла его только так. Да и как называть 27-летнего парня, каким он тогда и остался, утонув на ее глазах, во время Дня медработника, когда поплыл спасать тонущего подростка. Каждый раз при этом воспоминании ее сердце рвалось на мелкие клочки и заливало всю ее горячей удушливой волной горя и безвозвратной потери.
Она точно знала, даже если бы не тот несчастный случай, они все равно никогда не были бы счастливы. Ее родители отвергли Гришу с негодованием в первое же их случайное знакомство, еще на последнем курсе медицинского института, когда перед последним выпускном экзамене по гигиене он забежал к ней за конспектами лекций. Ее родители признавали только статусные союзы, и у Гриши не было никаких шансов стать их зятем. И уже тогда ее родители знали, что их дочь поломается, и выйдет замуж за того, кого они давно ей сосватали, за дебелого сына начальника ее отца, заведовавшего крупным отделом в Исполкоме.
Сын начальника, его звали Митя, был добрым и безвольным очкариком, часто краснел и при волнении обильно потел, заботливо вытирая капельки пота с высокого выпуклого лба безукоризненным, всякий день новым, носовым платком. Митя был ее другом детства, она сама не помнит, в каком возрасте они познакомились. Остались смутные воспоминания о песочнице с яркими формочками для куличей, постоянно вызывавших у нее желание их укусить, так аппетитно были выдавлены на них миниатюрные яблочки, груши и виноград. Родители Мити вместе с ее родителямипили чай, и весело что-то обсуждали, сидя в плетеных креслах вокруг круглого дачного стола, в воздухе пахло чаем, смородиной и малиной, громко жужжала усталая муха…
