— Вы новенькая? — спросила она участливо, явно желая произвести на меня хорошее впечатление.
— Да, Вы знаете, я проспала обед, и как-то потерялась. Где я могу покушать?
— Я оставила Вам обед, на всякий случай, но кормят у нас своеобразно, я не знаю, захотите кушать, или нет. Новеньким наша пища не нравится.
— А что там давали? — поинтересовалась я, хотя мне было, в общем-то, безразлично — щи или суп с рисом (все равно вряд ли съедобное!).
— У нас диетическое питание, супы и каши, все протертое — как бы извиняясь, сказала медсестра, пожав плечами. — Наш главный врач собственно диетолог в прошлом, и сыроед к тому же, это она уже произнесла, понизив голос до шепота, — Поэтому все блюда у нас на овощной основе, ну и там, протертое зерно проросшее, не всем нравится…
— Ой, нет, спасибо, мне что-то не хочется совсем — поспешила я успокоить ее, поскольку мысль о протертом супе с проросшей пшеницей немедленно ухватила меня за горло, вызвав рвотный спазм. — У меня апельсины есть.
— Ну что Вы! Цитрусовые беременным нельзя ни в коем случае! Выкиньте немедленно! Вы знаете, сколько сейчас деток с диатезом? — Медсестра закатила глаза к небу, и уже было собралась прочитать мне лекцию, но я пресекла ее попытку в корне, задав прямой вопрос:
— А почему никого нет? Так пусто?
Сбившись на полуслове от моего простого вопроса, медсестра на минуту замолчала, а потом, собравшись с мыслями, ответила уже подробно и не торопясь.
— У нас многие уходят домой на ночь. По просьбе родственников, под расписку.
— Но отделение вроде патологии беременных? На сохранении лежат, и как же их отпускают?
— Я же говорю, под расписку… — Улыбнулась мне медсестра. Похоже, вы медицинский работник?
— Да, медсестра, меня зовут Олеся. — Изо всех сил я постаралась, чтобы моя улыбка была максимально дружелюбной. Но, наверное, мне плохо это удалось, поскольку взгляд медсестры стал вкрадчиво-настороженным.
— А в какой больнице работаете, Олеся?
Стоп! Молчать надо, еще не хватало, чтобы про мои подвиги здесь узнали, вообще тогда ничего не смогу для Дениса разведать.
— Дома сижу, муж против работы, — потупила я глаза. — Муж у меня строгий.
— Так у нас почти никто из пациенток тоже не работает, — легко согласилась медсестра, — кто сможет по двестибаксов за один день пребывания заплатить, тот и жену прокормит.
Опасная тема была позади, и я немного расслабилась.
— Мне здесь не нравится. — Немного помолчав, сказала я. Неуютно как-то, коридор узкий, лестницы крутые.
