— Да, здание старое, но знаете, я здесь уже привыкла, третий год работаю, все наоборот кажется домашним и уютным.
— Мебель красивая, такое впечатление, что делали на заказ.
— Да, дизайнер из Италии приезжал, специально здесь все обмерял, прикидывал. Потом привезли, монтировали, собирали долго, но красиво, по-моему, получилось, такой мебели больше в городе ни в одной больнице нет.
— Да, мебель необычная.
Мы дружно помолчали. Тихо жужжала мужа, заблудившись в светлых полосках оконных жалюзи, что было странно, вроде к вечеру мухи успокаиваются и спят. «И зачем меня Денис сюда засунул?» — в который раз обреченно подумала я.
И, как оказалось, в своей оценке обстановки в этом отделении я неошиблась. За неприятным и неуютным спокойствием, узкими коридорчиками, и крутой лесенкой, высокими потолками и необычной обстановкой, настороженным поведением будущих мам, и вертухайской выучкой медицинского персонала явно крылась какая-то тайна, неприятная и страшная. Не выражающие даже намека на будущее счастье материнства лица беременных женщин, настороженность к вопросам, нежелание открыто общаться друг с другом, напускная таинственность медицинского персонала, снотворное в обычной воде… Это все должно было прорваться резко, назревающий гнойник должен был всплыть наружу, обернуться чудовищной катастрофой. Я понимала, с первых минут после своего поступления в центр, что в нем, в порядке, в общении между пациентами и персоналом творится непонятное, скрытое, что-то «не то». Но я даже не подозревала, насколько все здесь было странно, запутано и трагично. Как ответ на мои невеселые мысли, внезапно в отделении в одной из палат взвился пронзительный женский крик. В нем было такое отчаяние, такая боль, такой ужас, что мурашки побежали у меня по спине. Взглянув на медсестру, я поразилась резкой перемене в ней. Она застыла как гончая, почуявшая зайца, потом с ловкостью охранницы в женской тюрьме (осторожно, но сильно и больно!) резким движением развернула меня за плечи, и, придав мне ускорение, быстро впихнула в мою палату так, что я даже не успела открыть рот и возмутиться.
К тому же снаружи в двери повернулся ключ, вот это было уже за гранью! Я что — арестованная?! Да какое они имеют право запирать меня… Подслушивать под дверью было бесполезно, в коридоре слышалась какая-то глухая возня, потом как будто что-то тяжелое уронили на пол, потом стукнула дверь, и все стихло.
«Надо срочно позвонить Денису», решила я, мне нужна была хотя бы моральная поддержка. Но покопавшись в сумочке, я поняла, что осталась без связи, моего мобильного телефона там уже не было.
