Но перед хижиной Тома Воррапа я остановился. Тонкий дымок, едва различимый на фоне серого неба, вился из трубы. Вход загораживало висевшее одеяло. Я его отодвинул и заглянул внутрь. Огонь в очаге, сложенном из камней, почти догорел, но было еще достаточно светло, и я разглядел, что в хижине нет никого, кроме Сэма. Он спал на животе, на постели Тома Воррапа, укрытый оленьей шкурой. Я слышал его легкое дыхание и видел, как вздымается и опускается его спина. Я подумал, что, наверное, он сильно устал. Впрочем, он всегда спал крепко, и я знал, что его очень трудно разбудить — даже если начать трясти.
Я вошел в хижину и опустился на колени у кровати. Мне стало жалко будить Сэма, но делать было нечего. Я положил руку на постель и неожиданно понял, что дотронулся до чего-то необычного, — под одеялом, на краю кровати, лежало что-то тяжелое и длинное. Это было ружье, во сне Сэм сжимал его ствол. Я подумал, что у Сэма вошло в привычку спать с «Браун Бесс», чтобы никто его не украл.
Моя рука заскользила по стволу, пока я не нащупал приклад, схватил его и осторожно потянул. Сэм захрапел во сне и мотнул головой, как будто пытался отогнать от лица муху, но не проснулся. Я снова потянул ружье. Он что-то забормотал.
Я отпустил ружье и вынул руку из-под одеяла. Надо было решить, что делать дальше. Сэм очень устал и спал глубоким сном. Я подумал, что можно попробовать сбросить его руку с ружья и он вряд ли проснется. Раньше, когда мы спали в одной постели, он не раз закидывал на меня руку или ногу во сне, я ворчал и сбрасывал их с себя, но Сэм не просыпался. Я решил попробовать. Я осторожно стащил одеяло с его руки и ружья и быстро скинул руку Сэма со ствола. Он снова захрапел, но не проснулся. Я схватил ружье и выбежал из хижины, задев головой одеяло, завешивавшее вход. Я бежал через заснеженные пастбища так быстро, как только мог, надеясь добраться до дома раньше, чем там случится что-нибудь плохое. На снегу передо мной была цепочка моих собственных следов, обрывавшаяся только у заборов.
Я был так взволнован и испуган, что не услышал, как за мной бежит Сэм. Лишь у пастбища Рида, когда пришлось перелезать через каменную стену, я услышал звук его шагов. Я обернулся и с высоты увидел его в сотне ярдов позади. Он увидел, что я на него смотрю, но не закричал, боясь, что его могут услышать.
Я спрыгнул со стены и побежал так быстро, как только мог, хотя и знал, что это бесполезно. Сэм был старше, а значит — сильнее, быстрее, выше, чем я. Я снова обернулся, Сэм в этот момент как раз добежал до стены. Ему не надо было на нее взбираться, он просто ее перепрыгнул и побежал дальше. Тогда я побежал налево, к дороге, подумав, что Сэм за мной не побежит — там его могли увидеть. Я пытался молиться, но слова молитвы не приходили мне в голову, поэтому я просто шептал задыхаясь: «Пожалуйста, Господи, пожалуйста».
