О том, в какую грязь я втоптала имя самого лорда Лиона Лиэтты, я старалась не думать.
— Я Вас умоляю, дядя, — в моем голосе была сама искренность и любезность, — Если Вы так желаете, чтобы лорд Лион покинул замок, не позволяйте ему уехать верхом.
Я надеялась, что мои слова достаточно нейтральны — любого неосторожно сказанного слова могло быть достаточно, чтобы случилось непоправимое. Мои слова и вправду дошли до него — дядя глянул на меня хмуро и недоуменно, в немом вопросе приподняв бровь.
— Он опасно ранен, поездка верхом может стоить ему жизни. И если Вы не хотите прослыть убийцей лорда Лиэтты, дайте ему коляску. Никто не осудит Вас за то, что Вы не захотели держать у себя в доме человека, оскорбившего Вас и меня, но ваше милосердие покажет Ваше благородство. Вас будут уважать.
Это был очень опасный момент. Моя речь была слишком разумной для той недалекой девицы, которой он меня представлял, но у меня не было выбора.
Однако дяде, похоже, было не до рассуждений. За мое предложение он ухватился, как утопающий за соломинку. На его лице заиграла легкая мстительная улыбочка, от которой мне стало нехорошо. Похоже, его планы простирались куда дальше моей заботы о Лионе, ведь за пределами Харвизы наглеца, оскорбившего лорда Ноа, можно спокойно и без свидетелей устранить, не вызывая ненужных подозрений у дорогих соседей. Лиэтта ранен, конечно же ранен. А если его рана откроется? Мало ли что в дороге случиться может?
В кабинет стремительно вошел Кетраз, за ним степенно вплыли Марвед и Перней. А вот и свидетели. Игра началась.
— Я требую, чтобы лорд Лион Лиэтта к утру покинул мой дом, так ему и передайте, — повелительным тоном бросил Эмис застывшим поодаль людям, — Да заложите коляску. Я не желаю, чтобы раны лорда Лиэтты открылись.
Замковый каштелян почтительно кивнул и вышел. Пока оставшиеся продолжали разбираться с последствиями произошедшего, я тоже незаметно ушла.
* * *
В моей комнате жарко полыхал камин, однако меня била крупная дрожь.
Каждая ступенька моего плана, на которую я понималась, все больше и больше отдаляла меня от того, чтобы отступить. Я уже зашла так далеко, что прошлое казалось безвозвратно потерянным. А будущее — не наступившим.
Пришло время следующей ступеньки.
— Я так переволновалась, — жалобно проныла я, стоя на пороге в ночной рубашке и переминаясь босыми ногами на ледяном каменном полу.
Ривена и Матира, собиравшиеся ко сну, недоуменно обернулись. Дамы неотлучно находились со мной и днем, и ночью — их спальня предваряла проход в мою, так что ни выйти, ни войти без их позволения я не могла.
