– Нет, еще сестра; старше его и замужем. Они обе замечательные женщины.
– Необыкновенно красивые, вы хотите сказать? Стремительностью – как, пожалуй, подумал Стрезер – этого удара он был повержен, но тут же вновь поднялся.
– Миссис Ньюсем, на мой взгляд, красивая женщина, хотя, разумеется, будучи матерью сына, которому двадцать восемь лет, и дочери в тридцать, не может похвастать первой свежестью. Впрочем, замуж она вышла очень молодой.
– И сейчас для своих лет, – вставила мисс Гостри, – изумительна.
Стрезер, видимо, почувствовал подвох и насторожился.
– Я этого не утверждаю. Нет, пожалуй, – тут же поправился он, – все-таки утверждаю. Именно – изумительна. Правда, я не внешность имею в виду, – пояснил он, – при всей ее несомненной исключительности. Я говорю… говорю о других достоинствах. – Он, видимо, мысленно их обозревал, намереваясь назвать некоторые, но, сдержавшись, увел разговор в сторону: – Вот по поводу миссис Покок мнения расходятся.
– Покок – фамилия ее дочери?
– Да, фамилия ее дочери, – стоически подтвердил Стрезер.
– А мнения, как я понимаю, расходятся в оценке ее красоты?
– В оценке всего.
– Но вы… вы от нее в восхищении?
Он подарил свою собеседницу долгим взглядом в знак того, что готов снести от нее и это.
– Я скорее ее побаиваюсь.
– О! – воскликнула мисс Гостри. – Знаете, я отсюда вижу ее воочию! Вы, конечно, скажете: какая проницательность, какая дальнозоркость! Но я уже доказала вам, что обладаю этими качествами. Значит, молодой человек и две дамы, – продолжала она. – И это вся его семья?
– Да, вся. Отец умер десять лет назад. Ни брата, ни другой сестры у Чэда нет. А обе дамы, – добавил Стрезер, – готовы сделать для него решительно все.
– А вы готовы сделать решительно все для них?
Он снова уклонился: вопрос прозвучал для него чересчур утвердительно, и его это задело.
– Как вам сказать…
– Худо-бедно, но вы уже кое-что сделали, а их «все» пока свелось к тому, чтобы вас на это подвигнуть.
– Они не могли поехать – ни та, ни другая. Они обе очень, очень заняты, миссис Ньюсем в особенности: ее жизнь полна широкой и многообразной деятельности. К тому же у нее слабые нервы и вообще не слишком крепкое здоровье.
– То есть она тяжело больна?
– Нет-нет. Она не выносит, когда о ней так говорят, – поспешил отмежеваться от таких слов Стрезер. – Но она женщина хрупкая, впечатлительная, легковозбудимая. И в любое дело вкладывает себя без остатка.
Мисс Гостри это было знакомо.
– И ни на что другое ее уже не хватает? Еще бы! Кому вы это говорите! Легковозбудимая! Разве я не трачу себя на таких, как она, норовящих вовсю жать на педали! Впрочем, разве я не вижу, как это сказалось на вас!
