– Так мне придется туда с вами ехать?
– Сказав «а», надо сказать и «б».
– Пусть так, – вздохнул Уэймарш, – делайте ваше черное дело! Только, прежде чем тащить меня за собой, извольте все рассказать.
Но Стрезер уже вновь погрузился в воспоминания – частично приятные, частично покаянные – о событиях прошедшего дня, пытаясь решить, выглядел ли он в своих претензиях так же комично, как его друг, и совсем потерял нить разговора.
– Рассказать вам?…
– Ну да. Какое поручение на вас возложили?
Стрезер в нерешительности помолчал.
– Видите ли, – сказал он, – поручение мое такого рода, что я при всем желании не сумею его от вас скрыть.
Уэймарш с мрачным видом уставился на него.
– Вы, стало быть, хотите сказать, что приехали ради нее?
– Из-за миссис Ньюсем? Да, конечно, я же сказал. В значительной мере.
– Тогда зачем говорить, что вы приехали ради меня?
Стрезер в нетерпении вертел в руке ключ от своего номера.
– Все очень просто. Я приехал ради вас обоих.
Уэймарш, вздохнув, наконец повернулся на бок.
– Ну, я-то не имею на вас видов.
– Я тоже, раз уж на то пошло…
И с этими словами Стрезер, смеясь, удалился.
Накануне Стрезер сказал мисс Гостри, что они с Уэймаршем выедут скорее всего дневным поездом, а назавтра выяснилось, что эта дама собирается отбыть утренним. Когда Стрезер спустился в кафе, она уже позавтракала; Уэймарш еще не появлялся, и у нашего друга было достаточно времени, чтобы напомнить об условиях заключенного между ними договора и назвать ее щепетильность чрезмерной. Право, не стоит убегать в тот самый момент, когда обнаружилось, как она нужна! Он подошел к мисс Гостри, когда она подымалась из-за стола в нише у окна, где просматривала утренние газеты, и в памяти Стрезера – о чем он не преминул ей доложить – всплыл образ майора Пенденниса[4] за завтраком в клубе – комплимент, который, по словам мисс Гостри, она высоко оценила, и он принялся так горячо упрашивать ее задержаться, словно пришел к выводу – в особенности после видений минувшей ночи, – что никак не может без нее обойтись. Во всяком случае, она должна до отъезда научить его заказывать завтрак, как это принято делать в Европе, и в первую очередь помочь ему справиться с трудной задачей – заказать завтрак для Уэймарша. Последний, отчаянно шепча из-за двери, возложил на него священные обязанности по части бифштекса и апельсинового сока – обязанности, которые она, взяв на себя, выполнила с исключительной расторопностью, не уступающей ее блестящей сообразительности. Ей уже приходилось отучать прибившихся к чужому берегу соотечественников от привычек, по сравнению с которыми привычка начинать день с бифштекса – сущий пустяк, и не в ее правилах, учитывая накопленный опыт, сворачивать с избранного пути; правда, по зрелом размышлении, она высказала более широкий взгляд на этот предмет: в известных случаях всегда возможен выбор обратной тактики.
