— Это потому что они давно уже все в армии, — серьезно пояснил мне король.
А потом продолжил свой рассказ.
— Военные рабы не обладают никакими правами, только обязанностями, за малейшие провинности их бьют палками.
— Но ведь это какая-то бессмыслица, разве у этих людей будет мотивация, чтобы воевать, рисковать своей жизнью? — спросил я.
— Вот для этого и нужна железная дисциплина, и смертная казнь за невыполнение приказа. А в особо критических ситуациях, когда командование сомневается, что солдаты пойдут в атаку, позади их ставят особые войска, которые будут стрелять в спину своим же товарищам, когда те начнут бежать с поля боя.
— Какой ужас, нужно срочно сходить в храм и вознести хвалу светлым богам за то, что я не родился в Тимерии.
Мы налили еще по одной чашке, моего ароматного чая и Конон продолжил:
— Не вся армия Тимерии состоит из рабов. У них есть еще гвардия, 30 % от общего количества войск, это хорошо обученные добровольцы, которые получают зарплату и воюют не за страх, а на совесть. А еще 10 % — это военная аристократия, потомственные военные, которых обучают с детского возраста. Именно они со временем дослуживаются до ключевых постов в армии и являются ее ядром.
Честно говоря, я уже был сыт по горло Тимерией, их армией и обычаями. Мы еще некоторое время сидели и общались, но я старался не задавать больше вопросов об этих людях. От короля я тоже слегка устал, и уже раздумывал, как долго он пробудет у меня в гостях?
Но волновался я зря. Похоже Конон исчерпал все свое свободное время, которое он мог потратить на меня, дожрал все что оставалось на столе и собрался уходить:
— Простите меня, Александр. С удовольствием еще бы посидел на вашей уютной кухне, но мне уже пора. Сегодня еще предстоит решить кучу вопросов.
А потом внезапно добавил:
— Через две недели, когда мы урегулируем ситуацию с Тимерией, я буду организовывать большой бал в честь нашей победы. Пообещаете мне что вы туда придете. Не замыкайтесь в себе. Хорошо?
— Хорошо, я приду.
Это было нелепо. Я никогда не любил шумные мероприятия, они меня угнетали, но я не смог отказать королю, который вроде бы искреннее хотел быть мне другом.
