Не успел Васька договорить, как Соскис, поражая его, закончил невысказанную мысль Вора.
— Можете не говорить молодой человек, я знаю, что у вас заболел… — он замялся, не зная как ему назвать Ваньку Смирнова.
— Наш с Арсением товарищ — договорил за него Васька.
— Да, тюрьма быстро сближает людей, вот я и говорю, ваш товарищ. Я хоть и экономист по второму образованию, прежде учился в медицинском — снова вплотную придвинувшись, прошептал еврей — Но вы же понимаете, это громкое дело врачей, их теперь повсюду преследуют, так я лучше культоргом, так безопасней.
— Ты конечно прав, еврей — ответил ему Васька.
— Я осмотрю вашего товарища?
— Арсений проводит.
— Не надо привлекать вниманья… я сам — Соскис развернулся и стал шустро пробираться в сторону, где лежал больной Ванька.
— Нам его Бог послал — проговорил Васька — Хотя… вряд ли Бог посылал бы еврея…
— Да, интересный человек — поддержал его Арсений и, помявшись, никак не решаясь заговорить, беспомощно глядел на друга.
— Говори, вижу — же маешься — разрешил Васька.
— Как ты догадался?
— Твои мысли, Арсений, у тебя на лбу написаны.
— Значит, ты знаешь, о чем я хочу поговорить?
— Конечно. О своей жене.
— Я о «Пеце».
— «Пеца» ни при делах.
— Ты помнишь день, когда мы познакомились?
— Ну.
— «Пеца» расспрашивал, из какого я дома, из «высотки» или нет.
— Ну!
— Он стал рассказывать про блондинку, у отца которой была машина.
— Был такой разговор.
— Он тогда говорил про мою жену Алевтину. Он говорил о ней.
Васька молчал в ожидании, куда дальше повернет свою исповедь Арсений.
Они с «Шахом» еще тогда обсудили эту ситуацию и решили молчать, пока сам Арсений не догадается, о ком распинался «Пеца».
— Моя жена изменяла с ним, Василий — произнес он севшим голосом.
— Стоп — Васька крепко сжал руку Арсению — Эта ****ь изменяла тебе не только с «Пецей», видимо порода у нее такая.
— Знаешь как мне больно?
— Брось.
— Больно Василий.
— Брось, говорю. Забудь. У тебя «червонец» за пазухой!
— Алевтина стоит у меня перед глазами, я не могу ее забыть…
— Остынь …
— Какая у нее низкая, подлая, неблагодарная душонка. Душой назвать нельзя. Вот так подлость она сделала за мою любовь к ней, за все хорошее, за все, что я делал. От родителей стыдно, змею в дом привел, на груди согрел. Я для нее… для нее..!
— Вырви с корнем. Забудь! — голос Васьки был непоколебимым.
Арсений долго глядел в лицо своего нового друга и наконец, он все осознал, а когда осенило, глубоко вздохнул и повесил голову на грудь.
