– На латыни?
– Я подыскал ему место, где это было возможно. Альдо хотел почитать труды святых отцов, – пояснил Франчини.
– Чтобы снова обрести веру? – поинтересовался Брунетти.
Он услышал характерный звук, с которым шерстяной пиджак потерся о скамью, когда Франчини пожал плечами.
– Он не сказал мне об этом. – И прежде чем Брунетти успел открыть рот, добавил: – А я и не спрашивал.
– И все свое свободное время он читал труды святых отцов. – В устах Брунетти это прозвучало как полуутверждение-полувопрос.
– Да, – ответил Франчини. – И вдруг – это! – добавил он, свободной рукой указывая на дом у них за спиной.
Словно в ответ на этот жест послышался треск открываемого окна и кто-то позвал:
– Комиссарио!
Брунетти встал и посмотрел в ту сторону, злясь про себя на то, что их мирную беседу так грубо прервали. Свесившись из окна, человек в форме патрульного помахал ему рукой, словно желая показать, что они там, в квартире. Брунетти махнул в ответ, что должно было означать «Уже иду!», в надежде, что коллега его поймет.
Когда же комиссар перевел взгляд на Франчини, то оказалось, что тот снова сгорбился и смотрит на мостовую, сложив руки на коленях и сцепив пальцы. Он, кажется, уже забыл о Брунетти. Комиссар вынул телефон и набрал номер Вианелло. Когда инспектор ответил, Брунетти сказал:
– Можешь прислать кого-то, кто сможет побыть с синьором Франчини?
И дал «отбой», прежде чем Вианелло успел произнести хоть слово.
Через пару минут Брунетти вздохнул с облегчением: из подъезда выскочил молодой полицейский – Пучетти. Когда он подошел к скамейке, Брунетти наклонился и сказал Франчини:
– Синьор, офицер Пучетти побудет с вами, пока я не вернусь.
Франчини посмотрел на него, потом на Пучетти. Офицер коротко кивнул ему. Франчини перевел глаза на комиссара, а затем снова уставился в землю. Брунетти ободряюще хлопнул коллегу по руке, но ничего не сказал.
В коридоре на четвертом этаже, возле открытой двери комиссар увидел знакомого офицера; кажется, его фамилия была Стаффелли. Он поздоровался с Брунетти, а потом выразительно сжал губы и, вскинув брови, скорчил гримасу, которая могла означать что угодно – от удивления по поводу человеческих повадок до смирения с законами этого мира. Брунетти поднял руку, отвечая и на приветствие, и на беззвучное послание, что бы оно ни означало. Вианелло нигде не было видно.
В квартире комиссара встретил Боккезе, начальник бригады криминалистов; на нем, как обычно, был белый спецкомбинезон. Криминалист стоял в дверном проеме, глядя в комнату, где время от времени мелькала вспышка фотоаппарата.
