Комиссар был готов к этому и скорее удивился бы, если бы выяснилось, что дотторе Никерсон действительно существовал. Брунетти набрал телефонный номер синьорины Элеттры – узнать, насколько результативными были ее изыскания, но она не подняла трубку. И хотя была всего половина седьмого, он решил, что такому хорошему примеру грех не последовать, и тоже отправился домой.
Закрыв за собой входную дверь, Брунетти услышал, как Паола настойчиво зовет его по имени из глубины квартиры. Войдя в спальню, на фоне угасающего заката он увидел силуэт жены, которая стояла, неестественно скособочившись. От боли? От отчаяния? Одна ее рука была закинута за плечо, так что локоть торчал в сторону, другая была видна лишь наполовину… Острая боль? Грыжа межпозвоночного диска? Сердечный приступ? Брунетти поспешил к Паоле, чувствуя, как внутри у него холодеет.
Тут жена повернулась к нему спиной, и он увидел, что пальцами обеих рук она держится за змейку на платье.
– Гвидо, помоги мне! Бегунок заклинило!
Брунетти понадобилось пару секунд на то, чтобы сообразить, что в таких случаях требуется от любящего мужа. Он осторожно убрал ее руки от змейки, наклонился, чтобы лучше рассмотреть тонкую полоску серой ткани, попавшую под бегунок. Захватил пальцами ткань над бегунком и попытался сдвинуть его с места – сначала вверх, потом вниз. После нескольких попыток его усилия увенчались успехом, и Брунетти застегнул змейку до самого верха.
– Вот и чудесно! – сказал он, целуя Паолу в волосы и оставляя свое бешеное сердцебиение за скобками.
– Спасибо! А ты что сегодня наденешь?
Давным-давно Брунетти имел неосторожность изъявить желание пойти к ее родителям в том же костюме, что носил целый день на работе. Паола посмотрела на него так, словно он начал застольную светскую беседу с непристойного предложения в адрес ее матери. С тех пор, чтобы не выглядеть в глазах жены неотесанным профаном, далеким от условностей и правил приличного общества, Брунетти всегда выбирал костюм, который, по его мнению, она сама сочла бы наиболее подходящим.
– Надену темно-серый!
– Тот, от Джулио? – спросила Паола нейтральным тоном.
Мнение о Джулио, давнем друге мужа, она держала при себе. Он и Брунетти шесть лет учились в одном классе, пока Джулио жил у тетки в Венеции, а его отец находился на иждивении у государства. Тот факт, что Джулио неаполитанец, ничуть не помешал Гвидо мгновенно проникнуться к нему симпатией. Находчивый, прилежный, жадный до знаний и удовольствий, его друг, как и сам Брунетти, был сыном человека, чьего поведения многие не одобряли.
