Я всеми силами старался не обращать внимания на размытую фигуру за его спиной.
— Конечно нет. С тех пор как сюда попал, ни разу его не встречал.
— Приятно слышать! — он что-то перечеркнул в записях. — Вы осознаете, что он не может существовать? Плод уставшего разума, начитавшегося всяких Гружиевых.
— Правильно говорить: Гурджиев, это армянская фамилия. И четвертый путь, который он продвигал, не предполагает… — доктор ударил ладонью по столу, обрывая уточнение.
— Вы достаточно рассказали на прошлых сеансах. Меня больше волнует мифология вашего сознания: особенно таинственный Фонд и женщина в белом. Кстати, не замечаете закономерности? Белое противостоит черному. От тьмы пытаетесь защититься, а к светлым тонам вас влечёт. Я так понимаю, вы вообще придаёте огромное значение цветам.
Андерсен встал из-за стола и подошёл ко мне с небольшой серой папкой в руках.
— Видите ли, настолько серьезно разбирающиеся во всей этой… шизотерике люди, всегда глубоко несчастны. Ищут себя в высших мирах, ведь в настоящем их не понимают.
— Я не убегаю от реальности, — ох, зря я такое сказал.
— Неужели? Как зовут вашу жену?
— Наташа, но при чем тут это?
— А вашу дочь?
— У нас не было детей.
— Ошибаетесь, Сергей. У вас прекрасная девочка, ей уже семь и она очень скучает по любимому отцу.
Андерсен аккуратно доставал из папки цветные фотографии и тасовал их, показывая мне. Вся семья на причале возле озера, я с ребёнком на руках у роддома, жена учит девочку ходить и прочие радостные для родителей моменты. Что за ерунда? Мы с Натой планировали заводить ребенка не раньше, чем решатся проблемы с собственной квартирой. Точно помню аргументы: надо встать на ноги, опасно мыкаться по съемным углам с малышом, создавать ещё одну малоимущую семью. Со временем финансовые дела только ухудшались, а мы становились дальше друг от друга. Она не поддерживала мои новые увлечения, и однажды я понял, что говорю на непонятном для нее языке. Когда все стало слишком сложно, мы разошлись, тихо и без скандалов. Затем я переехал в Питер и о неудачном браке напоминали лишь штампы в паспорте. Кстати, никаких отметок о детях там не было.
— Я не… — хотел рассмотреть снимки поближе, но только нелепо дёрнулся в кресле.
— Не понимаете, что происходит, не верите мне? Такие слова часто звучат в этих стенах. Поймите, Сергей, я не собираюсь вас в чем-то убеждать. Моя задача указать на противоречия в вашей версии событий. Если признаете, что с вами что-то не так, мы сделаем первый шаг к исцелению.
