Меня закатили в уютно обставленный кабинет, предварительно прижав к креслу стягивающими ремнями-лентами. Здесь их используют вместо смирительных рубашек, сам не знаю почему. Может, так удобнее фиксировать толстых пациентов, или на хорошую экипировку пожалели денег.
— Доброго дня, Сергей, как спалось? — славный доктор Андерсен мило улыбался, записывая что-то в журнал.
Это была наша пятая встреча, и каждый раз шариковая ручка не отрывалась от бумаги ни на секунду. Будто мужчина боялся что-то забыть или упустить, и документировал бесконечный поток собственных мыслей. Что ещё можно строчить в таких количествах — ума не приложу.
Вопрос, который мне задали, был дежурным и не требовал ответа, а вот дальше стоило включаться в диалог. Как истинный психиатр, Андерсен, в любой непонятной ситуации, прибегал к тяжёлым седативным препаратам, превращая пациентов в подобие овощей на грядках. Так что в моих интересах, чтобы добрый доктор получал своевременные и простые ответы.
— Вы понимаете, почему вы здесь, Сергей?
Вопрос действительно важный. Потому что излишне доверчив и мягок? Из-за того, что не воткнул Агафье кинжал в горло, когда была такая возможность? Всего один просчет и вот я здесь. Облажался по полной: шкатулка непонятно где, Павел ловит забористые трипы от чайка Марии, а я валяюсь в частной психушке. Довольно дорогой, несмотря на ужасные каталки и ремни. Здесь мне, между делом, пересадили роговицу глаз и восстановили нарушенный кровоток в мышцах. Но на этом плюсы заканчивались. После первой встречи с Андерсеном все расплывалось, я даже предыдущие разговоры с ним помнил крайне смутно. Впрочем, такие ответы вряд ли устроят врача.
— Потому что опасен для окружающих? — ремешок на ноге слишком сильно впился в кожу.
— Не только. Вы опасны прежде всего для самого себя. Когда вас доставили сюда, вы едва могли сидеть прямо: крайняя степень обезвоживания, частичная атрофия мышц и прочее. Боже правый, Сергей, вы голодали несколько дней, хотя еды в холодильнике полно! Это что-то религиозное?
— Обычный эксперимент. Перестарался с глубокой непрерывной медитацией, — надеюсь, у меня хватило мозгов не рассказывать о шкатулке, когда я был под препаратами.
— Нет, я все понимаю. На вас многое навалилось в последнее время. Сражаться с раком в одиночку — врагу не пожелаешь. Разумеется, вы ударились в мистику, в отчаянии обратились к так называемым гуру. И как результат: начали видеть то, чего на самом деле нет, — Андерсен перелистнул назад несколько страниц журнала. — Чёрный человек, верно? Вы и сейчас его видите?
