Мать грустно покачала головой:
— А как же, а как же…
И в артельной жизни не разошлись их пути-дороги. Антона избрали председателем, Ивана бригадиром назначили. Временами и спорили, порой ссорились — да разве без этого обойдешься в деле артельном? Но не кривили душой друг перед другом, никогда не кривили. И вот теперь нет Ивана…
Антон Степанович хрустнул пальцами.
— Я от тебя, Марина, ничего не утаю. Когда он шел на фронт, просил: «Ты ж наведывайся к моим…» Еще сказал: «В случае чего… не забывай». А получается, оказался я липовым товарищем. Как ушел на фронт Иван, и глаз не кажу. Сижу себе в тылу, блаженствую…
— Зачем вы так говорите, Антон Степанович? — подала голос из своего угла бабуся. — Разве ж мы не видим, сколько у вас забот в эту лихую годину…
— Не терзай себя, Антон, — рассудительно и спокойно сказала мама. — Мы не слепые, видим, сколько на тебя навалилось… То отправляли скот в тыл, то в район каждый день мотаешься, то на окопы… Видим — не мед тебе в тылу. Ой не мед. Одно только утешение — пули пока еще не летают…
— В том-то и дело. А на фронте еще и пули летают.
В хате повисла тягостная тишина, которую нарушил рыжеусый Яремченко.
— Разве думали мы, что все так сложится? Знали, предчувствовали — не избежать войны… Нечисть объявилась в Европе — фашисты. Но и не гадали, что припрутся они сюда и будут топтать землю, на которой мы с Иваном пахали, сеяли, водили косарей на сенокосы…
Он умолк, скрутил цигарку, прикурил. Брови насупленные, лоб наморщен. Поднялся.
Поднялась и мать, шагнула в сторону председателя и спросила, строго глядя в его глаза, будто готовясь принять на себя тяжелый удар:
— Что же оно будет, Степаныч?
В хате воцарилась тишина, будто никого тут и не было.
Антон Степанович приосанился и ответил бодро:
— Что было — видали, а что будет — увидим.
В этих словах чувствовался вызов кому-то неведомому и враждебному.
Вздохнула бабушка, вздохнула и мать.
Разве таких ответов от тебя, Антон, ожидали? «Что будет — увидим». Так испокон веков говорят, когда больше сказать нечего.
— Вот что, Марина, взяла бы ты тачку да привезла из колхозного амбара того да сего…
Марина помолчала, пожала плечами:
— Я давно вижу — люди берут. А мне как-то… Да я и не знала, что можно…
Гость надел картуз.
— Будьте здоровы, тетя Арина, — поклонился он старухе. — Оно как-нибудь да будет. Как сказал бравый солдат Швейк: «Оно как-нибудь да будет, потому что еще никогда не было так, чтобы никак не было».
