Первые четыре главы были посвящены непосредственному рассмотрению основного тезиса этой книги. В них мы старались показать, что без онтологического фундамента невозможно адекватное понимание ни любви, ни силы, ни справедливости. В двух следующих главах этот тезис получил косвенное подтверждение: результаты онтологического анализа использовались при рассмотрении проблемы справедливости в межличностных отношениях и проблемы силы в отношениях между группами. Если таким образом онтологический характер любви, силы и справедливости подтверждается, сразу же возникает вопрос об их богословском характере. Потому что есть один момент, в котором онтология и богословие совпадают: и там, и там имеют дело с бытием как бытием. Первое утверждение, которое следует сделать о Боге, это утверждение, что Бог есть само-бытие.
Богословский вопрос несколько раз уже возникал в наших рассуждениях. Он предвосхищался описанием жизни как разделения и воссоединения, или как любви. Такое описание жизни в точности аналогично тринитарной интерпретации живого Бога. В Сыне Бог отделяет себя от себя, а в Духе он воссоединяет себя с собой. Это, конечно, символический способ выражения, но он всегда напоминает христианам о той истине, что Бог – не мертвое тождество, а живое основание всего, что обладает жизнью. Помимо этого, мы ссылались на ага́пи как на то качество любви, которое акцентируется в Новом Завете. Мы говорили о божественной справедливости – как в ее природном аспекте, согласно которому всему присуще внутреннее требование справедливости, так и в аспекте прощения и воссоединяющей справедливости. Мы упоминали о том, что человек противится воссоединяющей любви, о его отчуждении от самого себя, от других людей и от основания своего бытия. И мы возражали против учения о Боге, в котором Бог представляется бессильным; ибо о бытии необходимо говорить как о силе бытия.
Все это показывает, что невозможно говорить о таких понятиях, как любовь, сила и справедливость, не касаясь вопроса о предельной заинтересованности, вопроса о священном.
