Мы нашли абсолютно обоснованный формальный принцип справедливости в любых межличностных столкновениях, а именно признание другой личности как личности. Но попытка, исходя из «золотого правила», наполнить этот принцип конкретным содержанием, оказалась неудачной. Возникает вопрос: существуют ли другие способы найти это содержание? Ответ, который кажется неопровержимым, состоит в следующем: это содержание мы находим в культуре; оно дается человеческим опытом, воплощенным в законах, традиции, авторитетных мнениях, а также в индивидуальной совести. Тот, кто в межличностных столкновениях следует установленным правилам и принимает решения, руководствуясь своей совестью, имеет твердые основания считать себя справедливым. В распоряжении человечества всегда есть сокровища этической мудрости, которые охраняют его от саморазрушения и которые, если воспользоваться религиозной терминологией, основаны на универсальном откровении. Так как справедливость – это форма силы бытия, бытие человечества не могло бы продолжаться ни минуты, если бы в столкновениях человека с человеком не действовали структуры справедливости. Большинство повседневных столкновений между людьми разрешаются с помощью указанных выше источников справедливости. В некоторых случаях преобладают закон, традиция, авторитет, в других – индивидуальная совесть. Это важное различие, и оно может приводить к трагическим конфликтам, классическое описание которых представлено в «Антигоне» Софокла. Но не это главное в нашей проблеме. Ведь объективные правила и индивидуальная совесть взаимозависимы. Законы, традиции и авторитеты стали источниками справедливости посредством решений, в которых участвовала индивидуальная совесть. А с другой стороны, индивидуальная совесть была сформирована в процессе усвоения законов, традиций и авторитета, которые стали правилами справедливости, сделавшими внешнее принуждение ненужным. В несколько парадоксальной форме можно сказать: закон – это усвоенная совесть; совесть – это усвоенный закон. Правила справедливости созданы взаимодействием закона и совести.
Возможно ли выйти за рамки этой ситуации? Существует ли, помимо взаимодействия закона и совести, другой способ наполнить содержанием понятие справедливости в межличностных столкновениях? Остается только одна возможность: классическая теория естественного закона, вера в то, что можно выявить такие структуры человеческих отношений, которые являются универсальными, неизменными и твердо обоснованными. Классическое богословие рассматривает Десять заповедей, а также их интерпретацию в Нагорной проповеди как положения естественного закона. Римская Церковь корректирует это толкование следующим образом. Она не отрицает, что и Декалог, и Нагорная проповедь – это естественные законы. Но так как они недостаточно действенны и неверно понимаются, Церковь должна их заново переформулировать. Однако они остаются естественными законами и, в принципе, им можно дать разумное объяснение. В своем анализе равенства и свободы, двух основных принципов теории естественного закона, мы показали, что эти принципы, как только делается попытка претворить их в конкретные решения, оказываются неопределенными, изменчивыми и относительными. То же самое можно сказать и относительно всех остальных положений естественного закона. Они подобны принципам, предположительно регулирующим отношения полов, – исторически обусловленным и часто находящимся в вопиющем противоречии с требованиями справедливости, которые внутренне присущи этим отношениям. Теория естественного закона не в состоянии ответить на вопрос о конкретном содержании принципа справедливости. И можно показать, что на этот вопрос вообще нельзя ответить в терминах одной только справедливости. Вопрос о содержании принципа справедливости требует рассмотрения принципов любви и силы.
