По всем внешним признакам Купер скорее походил на фаната компьютерных игр: жил у мамы, носил слаксы и хлопчатобумажные рубашки в полоску, сложением не отличался от Вуди Аллена. Однако наружность и тут оказалась обманчивой. Его спутница жизни была высокой эффектной блондинкой. Их часто можно было увидеть порхающими в унисон на танцевальных конкурсах, где они нередко выходили победителями. А с недавних пор еще взялись за стрельбу по тарелочкам и виноделие — занятие, в котором Купер неукоснительно делал все по науке.
Сейчас Райм ввел Купера в курс дела, и они приступили к уликам.
— Давайте сначала разберемся с набором, — скомандовал Райм.
Купер натянул латексные перчатки и вопросительно глянул на Сакс. Та указала ему на бумажный пакет с «набором насильника». Купер развернул на столе газету и, распечатав бумажный контейнер, извлек шуршащий полиэтиленовый пакет с большим желтым смайликом. Раскрыв пакет, Купер остановился.
— Чем-то пахнет… — Он глубоко втянул носом воздух. — Цветочный запах. Только не пойму, какой именно. — После чего поднес пакет к Райму, чтобы тот смог понюхать. Аромат казался знакомым, но точное определение ускользало.
— Женева?
— Что?
— Этот запах ты чувствовала в библиотеке?
Поднеся к носу открытый пакетик, девушка сказала:
— Да, точно этот.
Сакс наконец внесла ясность:
— Жасминовый.
— Занесите на доску.
— Какую доску? — спросил Купер, оглядываясь.
Во время каждого расследования Райм требовал чертить маркером таблицу на белой доске и заносить туда все установленные улики и приметы преступников.
— Начните новую таблицу, — скомандовал он. — Нам надо сразу его как-то назвать. Есть идеи?
Но вдохновение никого не посетило.
— Ладно, на творческий поиск нет времени. Сегодня ведь девятое октября? Десять-девять?[3] Значит, обозначим его как подозреваемый десять-девять. Том! Без твоего каллиграфического дарования нам не обойтись.
— Зато обойтись без грубой лести, — отозвался Том, входя с горячим кофейником.
— Записывай: объект десять-девять… Приметы и улики. Белый мужчина. Рост?
— Трудно сказать, мне все кажутся высокими. Ну, метр восемьдесят, — произнесла Женева.
— Ты, очевидно, очень наблюдательна, так что положимся на твою оценку. Вес?
— Не то чтобы очень толстый или худой. — Девушка на мгновение смутилась, потом добавила: — Примерно как доктор Бэрри.
— Чуть больше восьмидесяти килограммов, — уточнил Селитто. — Возраст?
— Не знаю — лица я не видела.
— Голос?
— Не обратила внимания… Средний, непримечательный.
