Мы уславливаемся с Бурлаку повлиять на Санду, чтобы он вернулся домой. Мы по-хорошему будем с ним разговаривать и понемногу приучим к этой мысли. А пока пусть живет у Аники.
Я уже собрался уходить, но Бурлаку задерживает меня.
— Степан Антонович, замолвите за меня словечко в райкоме, — просит он. — Скажите, что я теперь уже хорошо занимаюсь.
А ведь и в самом деле так. Бурлаку серьезно взялся за ученье. И я считаю, что его пора перевести из кандидатов в члены партии. Обещаю поговорить о нем.
Недавно Бордя сам вызывал Бурлаку в райком. По-дружески поздоровался с ним, расспросил о селе, О колхозе, а потом вдруг:
— Скажи, товарищ Бурлаку, ты что, век вековать собираешься в кандидатах? Может, ты и не хочешь вступать в партию?
— Как не хочу! — Бурлаку даже на месте подскочил. — Хоть сегодня могу заявление подать…
— Заявление?.. Это легче всего! А вот подготовлен ли ты к вступлению в партию? «Краткий курс» хотя бы знаете, товарищ Бурлаку? А ну-ка, на каком съезде партия приняла решение о коллективизации? Ага, молчите? Не знаете? А какова роль государства при социализме? Какие классы у нас в стране?
Бордя засыпал Бурлаку вопросами, а тот только глазами хлопал.
Все это рассказал мне сам Бурлаку.
— Совсем осрамился, Степан Антонович! — сокрушался он. — Мне с того дня стыдно на глаза показаться секретарю. Вы знаете, что он мне сказал? Тот не коммунист, кто не работает над собой. Он, говорит, порочит высокое звание члена партии.
— Совершенно верно, — подтвердил я. — Вот Оня Патриники всей душой стремится овладеть марксистско-ленинской теорией, а вы ждете, пока вам сделают выговор.
— И еще Бордя сказал, — продолжал Бурлаку, — Что раз в месяц он лично будет меня проверять. Я бы вас попросил, Степан Антонович, помочь мне…
«Ага, встряхнул тебя маленько оекретарь», — подумал я. Мы договорились с Бурлаку встречаться для консультаций у Они Патриники.
С тех пор я на Бурлаку не могу пожаловаться.
Как ожил Санду! Не узнать его. Всегда чистенький, опрятно одетый, веселый. С лица исчезают последние следы угрюмости. Во время перемен он играет, как все дети. И уроки аккуратно готовит.
Молодец Аника!.. Одна, без родителей, она воспитывает своего братишку Горцю, да еще и Санду. И все это без громких фраз, без позы. Ею движет одно только человеческое чувство. Мне кажется, что Мария Ауреловна могла бы в докладе, который она готовит, рассказать об Анике, о Горце, о Санду. Материал весьма поучительный. Но Мария Ауреловна говорит, что это не имеет отношения к ее теме: работа с отстающими учениками.
