Субботние беседы. Истории о людях, которые делают жизнь интереснее | страница 36

– А что они пытаются выразить в своих работах? Они вспоминают концлагеря или войны, или потери?

– Люди возвращаются в детство, в родителей своих. В игрушки, в которые они не доиграли, в бантики, которые не довязали. Домашние животные, которые у них были в довоенной Польше, дом, в котором они жили когда-то, старое еврейское местечко. Это и держит людей. Они проигрывают заново свое детство. У них даже Ван Гог похож на давно умершего деда.

– А бывало такое, что вы видели, что у человека настоящий большой талант, и если бы жизнь сложилась по-другому, он мог бы стать скульптором или художником?

– Ну практически все это поколение – люди с нереализованными возможностями. Они всю жизнь занимались чем-то: кто на складе работал, кто водителем был. А сейчас они становятся художниками. Эти люди – это живая история, и вот она, под моими руками. Один товарищ у меня из списка Шиндлера, другие пережили Хрустальную ночь. Это счастье, что они еще не ушли, что можно поймать время за хвост и увидеть их, поговорить, потрогать. Потому что для них это было вчера. Это страшно интересно наблюдать за тем, как история ткет судьбы людей из пустяков. У меня был один человек, которому в Аушвице, когда выбивали номер на руке, одну цифру не добили. И когда его отправляли в печку, то два нациста ошиблись. Они оба написали неправильную цифру, и его отправили обратно в барак, доживать. И так он дожил до конца войны.

– Я недавно написала роман, где одна из героинь – вот такая «девушка», как вы говорите, которая вспоминает свою жизнь. И в работе я использовала многие материалы, в том числе и вашу книгу. То есть вы делаете большое дело, вы историю не только ощущаете руками, но еще и сохраняете.

– Да. Но мне интересны не те ужасы, которые они пережили. Мне интересны их судьбы. Как они смогли выжить, где брали силы для того, чтобы восстановиться из пепла, как им удалось состояться после все, что они прошли.

– И где они брали на это силы?

– В желании выжить любой ценой. Я чувствую этих людей, я ощущаю их, я свидетель их историй. Эти люди остаются у меня в голове и в душе.

– Я знаю, что у вас с вашими родителями были сложные отношения. Вы даже написали книгу о том, как общаться с пожилыми родителями.

– Мы с мамой были очень похожи. Поэтому была любовь очень большая, но и конфликты тоже. Как только я начал выбиваться из ее колеи, начались проблемы. Я хотел самостоятельности, а маме было нужно заботиться обо мне. Это было очень сложно. Когда начинает зарождаться индивидуальность, и она сильная, яркая, нестандартная, то очень сложно ее принять. За самостоятельность нужно платить, и ценой стало расставание с мамой. Но в конце концов, когда мне удалось перерезать эту пуповину, мы с мамой наладили отношения.