И Дани решила уйти. Она плохо представляла себе, как именно это сделает, но Аламар был прав: их дороги разошлись. Им больше нечего было делать вместе. Он наигрался, собственные страдания вышли на первый план, и сломанная кукла оказалась не нужна более.
Дани долго набиралась решимости, чтобы объявить Аламару о своем решении, но когда подошла к двери, ведущей в его спальню, услышала голоса.
Он был не один. Это Эльвин пришел осмотреть раны.
Данивьен вздохнула. Ну вот. Только она собрала всю силу воли в кулак, решилась растоптать собственное желание видеть своего палача — и на тебе.
«Я подожду», — решила она и притаилась у дверей.
И услышала:
— …До сих пор так и не понял, поему ты позволил с тобой все это сделать. Допустим, Ксеон стал неуязвимым для магии контролера и пироманта, но палач-то, насколько я понимаю, был обычным человеком?
Воцарилось молчание, и Дани задумалась. В самом деле, почему? Ведь Аламар мог попросту сжечь любого, кто посмел бы его коснуться.
— Все просто, Лаверн, — раздался хриплый и тихий голос ее мужа. Он так говорил теперь постоянно, как будто ему не хватало ни на что сил, — Ксеон предложил обменять мои глаза на жизнь моего ребенка. Так себе выбор, не находишь?
Дани судорожно вцепилась зубами в манжету платья. Крик ужаса рвался из горла вместе с неожиданным пониманием, что же собственно произошло.
Ксеон предложил обмен.
А если бы Аламар отказался, возможно, его величество предпринял бы некоторые шаги, чтобы уничтожить ее нерожденного малыша. А может быть, и саму ее.
Гостиная поплыла перед глазами, и Данивьен метнулась прочь, в свою маленькую и уютную спаленку. Сердце билось так быстро, словно вот-вот выскочит из груди.
«Обманщик, — она всхлипнула, — ты обманываешь меня все это время. Если бы тебе было наплевать на нас с малышом, ты бы никогда не отдал свои глаза в обмен на наши жизни. Более того… осмелюсь предположить, господин инквизитор, что теперь ты хочешь прогнать меня только потому, что не желаешь быть обузой!»
А на сердце стало тепло-тепло, и светло, и радостно.
«Ну ничего, посмотрим, как ты запоешь, господин инквизитор!»
Она улыбнулась собственным мыслям, а потом принялась стягивать платье. За платьем последовали сорочка, панталоны и чулки. Оставшись голышом, Дани выдернула шпильки, распуская прическу, затем накинула халат и, полагая, что Эльвин уже ушел, на цыпочках прокралась в комнату Аламара.
Он как раз, стоя рядом с кроватью, шарил по покрывалу. Повязка упала на пол, но Аламар не мог ее видеть. Зато очень хорошо услышал, как звякнула щеколда запираемой двери, и его единственную руку мгновенно объяло гудящее, злое пламя.
