— Послушай, — сказал он, — я понимаю твое недовольство. И, верно, я сам должен был отправиться туда и сразиться с Ксеоном… Но, видишь ли, не всегда получается играть честно. Да и в мои планы не входит умереть героем.
— Я все равно женюсь на ней, — обреченно процедил Рой, — правда, теперь она меня люто ненавидит… А вам пора собираться, наверняка Ксеон скоро проснется. Мне бы не хотелось, чтобы Бьянка пострадала еще больше.
— Это верно, пора.
Он сгреб со стола артефакты, сунул их в карман, и вышел из комнаты.
Его снедало странное, давящее чувство тревоги. Ведь все идет по плану, подумал Аламар, так в чем же дело?
Зайдя в соседнюю комнату, он увидел Данивьен. Она расположилась на старом, продавленном диване. Лежала на животе с книгой и очаровательно болтала в воздухе ногами в полосатых чулках. Аламару мгновенно захотелось зацеловать эти изящные лодыжки, поднимаясь все выше и выше, а потом целовать ее там, до жарких стонов, до всхлипов, чтобы выгибалась дугой от острого удовольствия… И, может быть, простонала бы свое «люблю».
Он прищурился, отгоняя назойливые видения. Не самая лучшая идея, думать о точеном податливом теле, когда на кону трон королевства. Обошел развалившегося на полу механоида, «милую Розетту», которая в один укус могла отделить голову от тела.
— Дани, — позвал Аламар.
Она оторвалась от книги и улыбнулась. В комнате как будто стало светлее и теплее.
— Нам пора, — он присел на край дивана, провел пальцами вдоль ее позвоночника, — я хочу, чтобы ты повторила, что именно делаешь.
Данивьен закрыла книгу и села, поджав под себя ноги.
— Я перенесу вас с Эльвином в оранжерею и буду дожидаться там.
— А вторую часть того, что я тебе говорил?
— Мне не нравится эта вторая часть, — жаркий взгляд из-под ресниц, — ты ведь понимаешь, что я этого не сделаю.
— Ты сделаешь это, — он горько усмехнулся, — я хочу… я, побери меня Темный, приказываю тебе, Данивьен, чтобы ты уходила сама, если во дворце поднимут тревогу. Не хочешь думать о себе, так подумай о малыше. Вот что главное, Дани… Честно говоря, мне вообще не нравится, что приходится брать тебя с собой, но…
— Но другого выхода нет, — буркнула она под нос, — так что, собираемся?
— Да… нет, вот еще что…
Он достал отобранные у Ксеона артефакты и вложил их в теплую ладонь жены.
— Возьми какую-нибудь веревочку и повесь их на шею, под одежду.
Дани поднесла к глазам серебряные пластины, затем вопросительно глянула на Аламара.
— Это то, что Бьянка отобрала у Ксеона?
