Ооооооооооох…
Ооооооочень жаль… Мне ооооооочень жаль…
Я… не оооооооочень… Хорошо себя чувствую…
Ооооооох…
Это была не боль.
Или если это была она, то имела какое-то другое название.
Это было даже не так, как во сне. Никаких ориентиров, которые могли бы послужить точкой отсчета. Ничего определенного, ничего реального.
Нет, ему не было плохо. Его телу — возможно, но не ему самому. По крайней мере, пока что.
Он чувствовал, что подхвачен бурной волной, которая под влиянием неведомой силы поднималась все выше.
Впечатление неустойчивого колебания. Телесная оболочка потеряла свою плотность. Это ощущение оказалось настолько странным, что он не мог понять, нравится оно ему или нет.
А затем свет. И цвета, которые сияют, веером расходясь из движущейся точки. Ее невозможно схватить.
Туманные сгустки, которые без конца то растягивались, то сужались.
Все время и пространство во вселенной вдруг перестало быть значимым.
Вслед за этим непроглядный мрак.
Издалека доносится какой-то звук, чей-то голос.
Голос женщины, которая его знает, даже если само слово «знает» не означает для него ничего особенного.
И еще другой голос.
Мужчины…
Испуганный голос, который доносится с нескольких сторон одновременно, будто отражающийся от множества невидимых преград.
Голоса смешиваются друг с другом, звучат одновременно, прерывают друг друга, образуя некий беспорядочный балет, непонятное смешение звуков.
Модуляции голосов принялись медленно соединяться друг с другом, пока не слились в волну, которая несла его куда-то.
Пока он окончательно не растворился в ней.
Пока звук не превратился в обычное покачивание. Движение, которое его убаюкивало.
И снова тишина.
Его пальцы заскребли по чему-то влажному и холодному.
Земля. Не паркет и не плитка.
Голая земля. Жесткая утоптанная земля. Но это было не снаружи. В этом было уверено то, что еще оставалось от его сознания. Тишина вокруг него была мягкой, приглушенной, явно принадлежащей закрытому пространству.
Он открыл один глаз, но свет буравчиком ввинтился в его мозг, вынудив снова зажмуриться.
