О том, как переживал Горенштейн за Израиль во время войн 1967 и 1973 годов, он написал в одном из лучших своих рассказов «Шампанское с желчью» (1986), который открывает эту книгу.
Герои тех войн — Ицхак Рабин, Ариэль Шарон, Эхуд Барак — позднее стали политиками. По мнению Горенштейна, не очень хорошими. Они, как и не воевавший непосредственно в армии Шимон Перес, — важные фигуры полемической публицистики Горенштейна, которая составляет главное содержание этого сборника.
До эмиграции из СССР в 1980 году в Германию о взглядах Фридриха Горенштейна на политику вообще и на Израиль в частности ничего никому не было известно, так как на родине его не печатали.
Позднее выяснилось, что во многих его прозаических текстах («Псалом», «Дрезденские страсти», «Споры о Достоевском» и др.), написанных в Москве до отъезда в Европу в конце 1980 года, есть еврейская тема и связанная с ней тема антисемитизма. Израильский же политический дискурс возник у Горенштейна по-настоящему уже в Европе. До того об Израиле говорили только герои его великой эпической пьесы «Бердичев» (1975)[1].
В этой, можно сказать «автобиографической», пьесе-романе Горенштейн «присутствует» в качестве одного из персонажей, сначала как подросток (он назван Виля), а действие разворачивается в промежутке между 1945 и 1975 годами. В речи героев неоднократно упоминаются как Палестина, так и Израиль. Чаще, правда, по-советски, «как учила партия» — с осуждением. Но не только…
Рахиль. Вот она вам скажет… Революционерка Доня была? Сионистка Доня была. А у Бронфенмахера дядя тоже был сионист, он в 20-м году уехал в Палестину… Если я за этого Бронфенмахера возьмусь, так ему станет темно и горько.
[...]
Миля. Ничего. Есть Киевский обком партии, есть Житомирский обком, есть, к примеру, Новосибирский обком… Когда-нибудь еще будет существовать Палестинский обком партии.
[...]
Рахиль. Ты помнишь дедушку?
Виля. Помню.
Рахиль. Ой, когда он умирал в Средней Азии, так он был доволен, что земля эта, где он будет лежать, похожа на Палестину… Он был религиозный.
[...]
Злота (тихо). Про Пынчик нельзя говорить, он уехал в Израиль со всеми детьми… Когда ты его видел на Рузиной свадьбе, после фронт он был майор… А потом он уже был полковник и в Риге имел хорошая квартира. Так он все бросил и куда-то поехал…
Так впервые упомянута в сочинениях Горенштейна эмиграция непосредственно в Израиль, где ныне живет его двоюродный племянник Геннадий Корчемный. Этой эмиграции Горенштейн посвятит позднее рассказ «Маленький фруктовый садик».
