То ли из-за грозной музыки, то ли из-за мигания вечернего света за развевающейся шторой мне стало казаться, что с миром происходят странные изменения.
Почему-то он стал походить на сонное царство. Это было непонятно - я никогда не видел сонного царства, только читал о нем в сказках, и не знал, как оно должно выглядеть. Но я чувствовал, что геометрия старинной мебели, ромбы паркета и облицовка камина идеально подходят для того, чтобы оказаться попросту чьим-то сном… Тут я понял, что думаю о сонном царстве потому, что меня самого клонит в сон.
Не хватало только проспать самое важное событие в жизни. Я встал и принялся ходить по комнате взад-вперед. Тут же мне пришло в голову, что я мог уснуть, и мне просто снится, будто я хожу по комнате.
А вслед за этим началось страшное.
Я понял, что во флаконе мог быть яд. И я мог не уснуть, а умереть, и все происходящее со мной - просто затухание остаточных разрядов в электрических контурах мозга. Эта мысль была непереносимо жуткой. Я подумал, что если бы я спал, то от страха наверняка проснулся бы. Но мне сразу показалось, что мой испуг на самом деле слишком вялый, и именно это доказывает, что я сплю.
Или умер.
Потому что смерть, понял я, это просто сон, который с каждой секундой становится все глубже - такой сон, из которого просыпаешься не туда, где был раньше, а в иное измерение. И кто знает, сколько времени он может сниться?
Может быть, вся моя вампирическая карьера - это просто смерть, которую я пытаюсь скрыть от себя как можно дольше? А "важное событие", которого я жду, и есть момент, когда мне придется окончательно сознаться в этом самому себе?
Я попытался отогнать эту мысль, но не смог. Наоборот, я находил все больше подтверждений своей жуткой догадке.
Мне вспомнилось, что вампиры во все времена считались живыми мертвецами - днем они лежали в гробах, синие и холодные, а по ночам вставали согреться глотком теплой крови… Может быть, чтобы стать вампиром окончательно, надо было умереть? И эта прозрачная капля из-под хрустального черепа - последний пропуск в новый мир?
Я понял, что если я действительно умер, этот страх может нарастать бесконечно. Больше того, он способен длиться всю вечность - время ведь субъективно. Последние химические искры сознания могут выглядеть изнутри как угодно - ничто не мешает им растянуться на много миллионов лет. А вдруг все действительно кончается так? Желто-красные вспышки заката, ветер, камин, паркет - и вечная смерть… И люди не знают ничего про этот ужас, потому что никто не вернулся к ним рассказать.
