Но что поделаешь, тогда, на том уроке географии, меня совершенно не интересовала схема ветров. Некоторое время я слушала про пассаты и антипассаты, но понять, в чем сущность различия между ними, не могла. Усвоила только, что пассат надо изображать в тетради синим карандашом, антипассат — красным. Я так и делала — рисовала терпеливо и с самыми мирными намерениями, как вдруг заметила, что сидевшая передо мной Клари Печи высвободила ногу из туфли. Просто так, по рассеянности. Ну, а я, прежде чем приняться за антипассаты, на всякий случай ногой подтянула ее туфлю к себе. Прошло много времени, пока Клари заметила исчезновение туфли. Сперва она просто шарила по полу ногой, а сама старательно таращила глаза на доску, где схема ветров становилась все более запутанной. Затем, улучив момент, соскользнула под парту, и там все стало ей ясно. Клари вообще за ответом в карман не лезет; сейчас она, правда, даже не пикнула, но быстро протянула руку, сняла с моей ноги туфлю и запустила ее по полу так, что туфля проскользнула по крайней мере до второй парты. Там тоже нашелся человек понимающий, и вскоре ко мне прибыла совершенно незнакомая туфля. Теперь и я со спокойной совестью могла отправить Кларину туфлю в путешествие. Переселение туфель под партами приняло такой размах, что тетя Мари, конечно, заметила. Клари и я получили замечание.
Конечно, это была чистейшая глупость! Я опять оказалась на уровне детсада, как сказал бы Андриш. К счастью, он в тот день отсутствовал, перед ним мне было бы особенно стыдно.
Ну, а дальше… Вот ты скажи, есть разница между домашней лапшой и фабричной? Ну то-то же: значит, ты поймешь, как все вышло дальше.
Это было совершенно непривычно, чтобы какое-то замечание так меня задело, ничего похожего до сих пор со мной не происходило. Я злилась на себя, что все никак не умнею: ведь шутка вышла попросту глупая, ребяческая, бессмысленная. И тут же рассердилась уже на то, что грызу себя, словно кающаяся Магдалина, как будто важнее замечаний и нет ничего! Я постаралась заговорить себя от угрызений совести, а когда это кое-как удалось, стала думать о том, какая я все же никчемная пустышка. Чего только не лезло мне в голову! Вспомнилась вдруг Тутанхамон, и я тут же решила поговорить с ней. О чем — не знала и даже не думала, но принятое решение сразу меня успокоило.
А наши все словно с цепи сорвались. Занятия уже окончились, но те, кто обедал в школе, остались в классе, ожидая своего времени. Ребята бесились, обсуждали историю с туфлями, с наслаждением вспоминали каждый эпизод. Потом стали писать на доске точные данные о том, кто в кого влюблен, потом ели снег с подоконника. Я ждала Тутанхамона в коридоре: в кабинете ее не оказалось, значит, она где-то вела урок. Тут из класса вылетели Клари Печи и Жужа Сюч, бросились в коридорную нишу на стыке двух коридоров и затаились, притихли. Я поняла их замысел: они хотели напугать Лаци Девени, который шел сюда по коридору. А Лаци, видно, сообразил, в чем дело, потому что замедлил шаги и уже на цыпочках пошел к нише. Девочки растерялись; по их движениям я видела, что они не понимают, куда делся Лаци. А выглянуть было нельзя.
