– Точно чувствую себя хорошо, ответил я, уже начиная злиться. – Поэтому меня ваша реакция удивляет. Вы же лицо заинтересованное.
– В чем Елисеев? – устало спросила она. – Мне не доплачивают за ваши хорошие знания, представь себе.
Но могут оштрафовать за двоечников, вспомнил я. Поэтому она так лояльно относится к ничего не знающим оболтусам.
– Но доплачивают за победителей олимпиады, – напомнил я.
Информация об олимпиадах была вытащена из памяти Ярослава, как одна из возможностей повлиять на нынешний статус. А оценивали меня нынче низко. Учительница расхохоталась так, что очки, водруженные на нос, чуть было не свалились на пол, она их еле успела подхватить.
– Елисеев, тебе не светит победить в олимпиаде, – с явным пренебрежением заметила она. – Сходи-ка ты все-таки к врачу, проверь голову. Кажется, там у тебя что-то стало не на то место.
Потянуло заключить с ней пари, но я вовремя пресек это желание: оно было не моим, а моего тела, гормоны в котором бушевали, направляя меня не туда. Я повторил про себя три раза, что я – взрослый предусмотрительный маг, и сказал:
– Посмотрим.
После чего пошел на выход.
– Посмотрим, – донеслось вслед. – Елисеев, если у тебя что-то получится, то я буду лишь рада.
Но в ее голосе не было сомнений, что если и придется радоваться, то не по моему поводу. И это учитель! Похоже, всех в этой школе Айлинг заразил своим отношением к моей персоне, хотя нельзя исключить, что это влияние прошлого Ярослава, на которого все давно махнули рукой.
На перемене в школьном буфете я зажевал пирожок с подозрительной начинкой. На ценнике утверждалось, что она из мяса, но все мои рецепторы утверждали, что ценник врет. Определить, что же там находилось, я мог аналитическим заклинанием, но тратить столько силы на ерунду, результат которой меня не только не порадует, но возможно и еще и вызовет рвотные позывы? Увольте. Запил я компотом, который, хоть и был жидким и невкусным, но желания проверить состав не вызывал.
От тренировки я не ждал ничего хорошего. Учителя считали свою школу второсортной, а учеников – лицами с ограниченным интеллектом, и это не могло не отражаться на всех аспектах школьной жизни. Да, на первый взгляд, казалось, что жизнь там кипела, но при ближайшем изучении оказывалось, что никакое это не кипение, а мутная пена, прикрывавшая самое настоящее болото. Апатия Ярослава становилась понятной – нужно было приложить кучу усилий, чтобы попытаться просто держаться на плаву. Мне же надо было больше.
