Вскоре матросы попрощались и вышли, прихватив с собой по книжке. Ирина села за столик и принялась что-то писать в толстой тетрадке.
«А что, если это дневник? — невольно мелькнула догадка. — И есть ли в нем хоть строчка обо мне?..»
Захар, невольно сдерживая дыхание, наблюдал за каждым ее движением и в это мгновение был снова счастлив. Чтобы успокоиться, он решил закурить. Сунул руку в карман за сигаретами и локтем нечаянно задел какое-то кресло, выпиравшее из кучи громоздившейся рухляди. Оно свалилось с грохотом. Ирина сразу насторожилась. Встав, подошла к двери, около которой замер Ледорубов. Уходить было уже поздно. Она заметила его. В ее взгляде сначала отразился испуг, потом удивление. Какое-то время они смотрели друг на друга, точно не зная, что же теперь делать, как им быть. Но вот Ирина печально, понимающе улыбнулась и отрицательно покачала головой.
Захар, пристыженный и негодующий на свой поступок, побрел прочь.
«Зачем ты притащился сюда, чего добиваешься? — корил он себя. — Ну допустим, она бы согласилась… Она ведь женщина. А как же Семен, этот доверчивый, добрый увалень, мой самый близкий друг?.. Нет, Захар, подлецом ты не станешь. За свое счастье раньше надо было бороться, а не теперь, когда столько лет прошло… — И приказал сам себе: — А теперь, Захар Ледорубов, довольно лирики — марш на корабль!»
Захар с головой ушел в работу. Кончался назначенный комбригом срок, и он торопился сдать последний зачет. Днем приходилось решать массу неотложных корабельных дел: следить за тем, как проходит планово-предупредительный ремонт, составлять всевозможные отчеты и графики, подписывать заявки, требования, акты. И только лишь после отбоя, когда засыпала вся команда, он мог углубиться в свои старые конспекты по кораблевождению и организации службы.
Однажды после ужина экипаж отправился в клуб, где показывали новый кинофильм. И Захар, в надежде, что хотя бы час ему никто не помешает, принялся повторять правила штурманской службы. В кают-компании не было ни души. Лишь на палубе слышались неторопливые шаги вахтенного, да где-то в кубрике говорило радио.
Но вот по трапу тяжело затопали. Распахнулась дверь, и в кают-компании появился командир береговой базы майор Заставец. Повел по сторонам припухлым носом, как бы недовольно принюхиваясь, и уставился выпуклыми сердитыми глазами на Ледорубова.
— В общем, так, — сказал он голосом, не терпящим возражений, — бросайте все и пойдемте со мной. Есть одно срочное дело.
