Я закусила губу, представляя, как теперь уже жители улья воспримут очередную новость. Пока настроение у всех приподнятое, вокруг смешки, веселые разговоры и симпатичные улыбки. Еще один бонус «обновления» — народ свободно общался на моем родном русском языке.
По моей просьбе Мегамозг сделал у стены подиум, чтобы при общении меня всем было видно и слышно. И сейчас рядом с ним пара дамочек обсуждала жизненно важные темы прошлых лет: «Вот, согласна! Молодости все нипочем. Я и таблетки пила, и спираль поставила, а стоило один раз мужу изменить и — привет, малыш. Развод и дележ имущества».
Мужчины, услышавшие разговор этих кумушек, внимательно глянули на молодую и симпатичную «разведенку»: как пить дать запоминают, от кого держаться подальше, если семью с первого же «захода» не хочешь заиметь. А мы с Ульяной переглянулись, пытаясь скрыть улыбки. Молодость приобрели, а возрастные привычки у дамочек остались. Как бабулечки на лавочке у подъезда обсуждают все и всех.
Наконец-то появился Глеб, за ним размашистым шагом следовал Сандерс, подгоняя опоздавших. Уля при виде любимого моментально приосанилась, а я напряглась. Итак, настал час «Х». Я ведь и с подругой не откровенничала, почти ничего не сказала, что узнала нового. Да и после той сцены в каюте мне было немного неловко смотреть на нее. Но это все лишнее. Сейчас надо собраться и выступить перед пасса… наверное, все-таки будет уместнее сказать колонией. Чем мы не поселение землян?
— Спасибо, что собрались, — начала я, когда Глеб и Дерек встали на подиуме рядом со мной. — У меня есть для вас очень важная информация.
Моя речь была не слишком длинной, зато произвела эффект взорвавшейся бомбы. Площадь Советов затопило напряженное молчание, словно все разом онемели. Каждый из пятисот человек, оказавшихся в улье, усваивал полученную от меня информацию. Пугающую. Точнее, осознавал, что…
— Ирен, кошмар не закончился? — первой заговорила девушка с американским акцентом.
Я была под обстрелом тысячи глаз и чувствовала эмоции людей — страх за свою жизнь и жизнь своих близких. Что я им могла сказать? Только правду:
— Нет, он только начинается!
— Можно и нам посмотреть, как выглядит улей? — нетерпеливо приказал даже, а не попросил Глеб.
Улька стояла рядом с ним, хрупкая, потерянная, схватившая его надежную широкую ладонь. И, черт возьми, мне тоже до дрожи в коленях хотелось за кого-нибудь вот так же схватиться, переложить решение проблем, не быть центром всеобщего внимания. А главное — не быть тем, от кого зависит пятьсот одна жизнь, включая собственную.
