— Нет, нет, я хочу помочь. Возможно, увидев меня, свою, моим людям будет спокойнее. Меньше хлопот для вас же, — заверила я, пытаясь поймать взгляды обоих мужчин.
Мань-ял на миг прикрыл глаза, выдохнул, похоже, считал до десяти, чтобы не сорваться. Ну конечно, недоволен мной и своим напарником по власти. Да кто его мнения, собственно, спрашивал.
— Ир-рина, я провожу тебя до комнаты, — не предложил, а уведомил Мань-ял.
— Не надо, я сам потом провожу, — спокойно сказал ему Тино-фей. — Она поможет мне переодеться. Бок немного болит, мне трудно руку поднять.
— Я помогу тебе, — подозрительно вклинился Мань-ял.
А я зависла на миг, представляя, как одеваю Тино-фея. Любопытство, неотъемлемая часть любой женщины, и во мне взыграло.
— Хорошо, я помогу, — скромно ответила, мысленно представляя шикарный, вполне себе мускулистый человеческий торс Тино-фея. — Ты ведь ранен.
— Он здоров, — сдал Первый Второго.
Я укоризненно нахмурилась: Мань-яла ревность снедала, оказывается. В этот момент снова стремительно вошел врач и, смерив нас веселым взглядом, без обиняков предложил убраться из его заведения, иначе здесь скоро будет не протолкнуться от больных, голодных и мучимых жаждой.
Сказано — сделано, медотсек мы покинули сразу, вот только Мань-ял увязался следом. И уж совершенно не ожидала, что Тино-фей в своей каюте совершенно беззастенчиво скинет простыню с бедер по пути к шкафу с одеждой. Я даже замешкалась на секунду, вытаращившись на крепкие ягодицы, рельефно-мускулистые бедра и голени и… Вот это чисто человеческое и очень нескромное «и» заставило захлопнуть приоткрытый рот и глаза. И отвернуться.
Принужденный кашель спустя минуту — как позволение повернуться и заметить одобрительный взгляд Мань-яла. Но что именно ему понравилось: мое смущение чужой наготой или то, что я отвернулась от Тино-фея?
«Статистически верны оба предположения», — ответил Мегамозг. — «Феранцы — собственники и если к наготе посторонних нейтральны, то к женщине, вызывающей интерес, будут пристрастны. И не потерпят, чтобы она разглядывала чужие гениталии».
Я мысленно проворчала что-то нечленораздельное и чуточку ругательное, пока осматривала комнату-каюту. Очень уж она аскетичная. Ничего лишнего. Кровать, шкаф, рабочий стол с моноблоком. Каких-то индивидуальных предметов не увидела. Серая, неизмененная, какой была и моя комната в нашей ячейке. Это Тино-фей такой не привередливый или ему некогда было заниматься личным пространством?
