А вот со своими губернаторскими обязанностями принц справлялся плохо. Александр Бакунин в дневнике досадует, как его обманывают, получая награды «за бескорыстие», но при этом бессовестно наживаясь[60].
Маленький, на дощечке написанный портрет принца Георга дает, судя по всему, очень точно уловленный образ какой-то болезненной расслабленности, почти идиотизма персонажа, что роскошным военным мундиром с красным воротником только подчеркивается. Бледное, с залысинами, некрасивое лицо в полупрофиль, маниакально застывший взор, отсутствие какого-либо внутреннего движения в лице и фигуре – все это говорит о том, что художник вскоре умершему от тифа принцу Георгу не симпатизировал. Дворянское собрание Твери после смерти Георга Ольденбургского заказало Кипренскому увеличенный вариант портрета. Впрочем, неизвестно, был ли заказ выполнен.
Не польстил он, по ее собственному выражению (в передаче Александра Бакунина[61]), и великой княгине, портрет которой, вероятно, парный к портрету Георга Ольденбургского, до нас не дошел. Интересно, что даже пылкие чувства не могли заставить Кипренского «приукрасить» модель.
Эта пара несколько напоминает семейство герцогов из романа Сервантеса, не способное оценить «высокое» безумие Дон Кихота. Тут сказалось какое-то общее разочарование художника в высшем свете.
В письме к Александру Бакунину, написанном зимой 1813 года уже из Петербурга, Кипренский описывает свою петербургскую светскую жизнь в весьма негативных тонах: «…теперь я живу по необходимости в большом свете или, сказать лучше, в утонченном хаосе, здесь хлопотам и обязанностям конца нет, а надобно скрывать хлопоты и всегда казаться веселым и беззаботным, чтоб в ремесле светского человека успеть»[62].
Начало изучения этого малоприятного для Кипренского «ремесла» приходится на тверской период. В Твери пишет он и князя Ивана Гагарина – управляющего двором, иначе – шталмейстера. Изображенный в роскошной зеленой шинели-пальто с меховым воротником, в профиль, на светлом фоне – князь редкостно «никакой», как Манилов у Гоголя. Он барственный и «обтекаемый», одним словом – царедворец. Причем даже не «лукавый» – это было бы какое-то конкретное определение, а тут «все смазано». Художник пишет князя вполне отчужденно и холодно («Портрет князя И. А. Гагарина», 1811, ГРМ). Интересно, что через несколько лет судьба вновь столкнет его с Иваном Гагариным и художник будет в его доме с большим вдохновением писать и рисовать возлюбленную, а потом жену князя – талантливую актрису Екатерину Семенову.
