Однако наши «Штирлицы» к спасительному славянскому имени не апеллируют. Они упрямо твердят: «Нас надо называть русами».
Почему Штирлиц опять забыл отстегнуть парашют?
А куда ему — им — деваться было?
Ибо франки должны были сказать в таком случае: «Оп-па! Славяне уже каганат создали! Где? Какой? Кто правит? Велико ли войско? И дайте хоть монетку посмотреть!»
И действительно, зададим мы тот же вопрос энтузиастам славянского каганата, — может, хоть монетку предъявите? Чтобы император — да без собственного профиля на аверсе? Да и вообще — что-нибудь предъявите из вещественных доказательств! Вон Черняховская культура, даром, что не каганат ни разу, — а сколько археологии даёт! Аварский каганат — тож. Не говоря уж о Хазарском. Ведь каганат, как мы уже знаем, — империя. Предъявите империю, господа!
Но тут нам в лучшем случае предъявляют салтово-маяцкую культуру. Которая, конечно, хороша по-своему. Но отчего-то так и остаётся не более чем археологической культурой. Черепки, бусы, ножички. А от империй остаются множественные документальные следы. Потому что империи обычно начинаются со зверств — а это не та тема, которую окружающие их грамотеи склонны обходить молчанием. Вон русы, даром что ещё в 839 году их никто не знал — а уже двумя десятилетиями спустя какого страху на главную столицу тогдашнего мира навели?! Жаль, что не взяли — вот была бы эпика!
Но забавно не это. Забавно, что салтово-маяцкая культура археологами признаётся за вполне… хазарскую! В смысле — культуру населения каганата. Со всем многообразием укладов, но явными взаимовлияниями в силу общего пространства под единой политико-силовой крышей. Или «крышей», как угодно. Вот как, по мнению известного хазароведа Плетнёвой, эту культура возникла и что она означает:
Длительная война с арабами тяжелее всего отразилась на экономике молодого Хазарского государства. Арабы неоднократно… вторгались на его территорию, разоряли и грабили города, жгли поселения, вытаптывали нивы и виноградники, угоняли скот с зимовищ, а население, как правило, забирали в плен и обращали в рабство. Поэтому уже в период войн началось постепенное, но настойчивое переселение алан, болгар и самих хазар на север — на широкие и обильные пастбища волжских, донских и донецких степей…
Появление в донских и приазовских степях населения, занимавшегося на Северном Кавказе земледелием, причем развитым, орошаемым земледелием, привело к тому, что донские и приазовские болгары стали активно оседать на землю.
