Заслуживает внимания и ритуально определенное количество дружинников, которое вместе с Вольгой составляет ровно тридцать человек — по числу дней в месяце (ровно такое же количество волков фольклор приписывал и Яриле-Егорию). Поскольку эпос однозначно связывает с дневным светилом как Владимира, так и Олега Святославовичей, это заставляет нас предположить наличие подобной же черты и у их отца.
Ритуальная неподвижность исторического Игоря и былинного Владимира
При описании былинного образа Владимира Солнышко, этого архетипа русских князей, нами уже отмечалась одна его странная деталь — его неподвижность и полная отстраненность от походов и ратных подвигов. Подобная неподвижность находится в полном противоречии не только с историческим Владимиром Святославовичем, совершившим за свою жизнь много походов, но и с описанием в эпосе сравнимых с ним по положению верховных правителей других индоевропейских народов. Хоть во французском средневековом эпосе центральную роль занимает граф Роланд, однако и император Карл Великий не только вершит суд и возглавляет войско в походе, но и лично сражается с верховным правителем сарацин и убивает его. Еще более деятельным оказывается король Артур в английском эпосе, совершивший еще большее количество подвигов. Таким образом, неподвижность былинного Владимира оказывается в противоречии не только с реальной жизнью его исторического прототипа, но и с законами эпического жанра. Происхождение этой странной черты русского эпоса для нас станет ясным, если мы сравним положение Владимира в былинах с описанием двора киевского великого князя, которое со слов русских купцов сделал мусульманский путешественник Ахмед ибн-Фадлан, встречавшийся с ними на Волге в 922 г.: «Из обычаев русского царя есть то, что во дворце с ним находится 400 человек из храбрых сподвижников его и верных ему людей, они умирают при его смерти и подвергают себя смерти за него. <…> Эти 400 человек сидят под его престолом; престол же его велик и украшен драгоценными камнями. На престоле с ним сидят сорок девушек (назначенных) для его постели, и иногда он сочетается с одной из них в присутствии упомянутых сподвижников. Он же не сходит с престола, а если желает отправлять свои нужды, то отправляет в таз. Когда он желает ездить верхом, то приводят его лошадь к престолу, и оттуда садится он на нее; а когда желает слезть, то приводят лошадь так, что слезает на престол. У него есть наместник, который предводительствует войсками, нападает на врагов и заступает его место у подданных»
