— Ладно, не заводись! Я с тобой долго буду говорить, всю ночь!
— Устал я.
Вот и уйди!
— Камни, что ли, таскать заставляют? Болтовня одна!
Уж тут-то не надо было медлить! Не дать ему сказать! Встать и уйти, чтоб не слышать больше ничего. Все и так ясно. А потом такое пошло, что уйти уже было невозможно. При чем тут древние дастаны? «Я такие дастаны тебе расскажу!..» Надо было уйти! За что Мамишу все это? Почему, как поют ашуги, черная кровь должна течь в нем, густая и тяжелая, почти как нефть? Разве недостаточно того, что до этой крови они добираются там, на острове? И пошло! И пошло!
А Гюльбала говорит, и его уже не остановить, не заткнуть ему глотку.
— Я такие тебе дастаны расскажу, что сон как рукой снимет! Как тебе, к примеру, такой дастан «Гюльбала — Рена»?!
чудовищно!
Лицо Гюльбалы побелело, и рука, которую он протянул, чтобы взять рюмку, мелко задрожала. Мамиш снял руки со скатерти и с грохотом отодвинулся — только и всего? — от стола, стукнувшись стулом о стенку комода. Гюльбала прошелся по комнате, потом встал прямо перед Мамишем, вплотную нагнулся к нему.
— Знали два человека — я и Рена. Теперь знаешь и ты. Но плохо, когда о такой истории знают три человека.
ложь!
— Тогда не рассказывай.
— Не бойся, не омрачу твой чистый дух!
язык твой вырвать!
«Почему он на меня не смотрит? «Познакомились мы на пляже…» Кому это нужно и так ли важно? Что же дальше? Дальше что? И дурацкий вопрос: «Когда это было?» Непременно узнать!»
— Подожди, узнаешь!.. Вскочил, вижу, сопляк пристает к девушке. «Отстань!» — говорю ему. Полез ко мне драться, я его, как щепку, отшвырнул, он поскользнулся и в брюках плюх в воду. А она дрожит от страха! Я к ней, и вдруг сзади что-то мокрое на меня прыгает. Гляжу, опять он. Сбросить было трудно, цепко повис, к земле тянет. И царапается! Я его и так, и сяк, а он висит. Только избавился от него, как на меня его дружки… Чудом спасся!
«Надо было уйти! Еще не поздно! Встать и уйти!»
— Я взбешен, а она успокаивает. А руки!.. Как прикоснется, тут же боль утихает.
— Почему я не слышал об этом?
— Не было тебя в Баку.
— В армии был?
«Ухватился за спасительное! Мол, в армии был, и дело мое ясное, без меня, дескать».
— Нет, из армии ты уже вернулся.
— Когда же?!
— Чего орешь?
— Год назови!
— Год! Говорю, не было тебя в Баку! Но чего это тебя так волнует!
Мамиш вскочил и на Гюльбалу.
— Да стой ты, чего взбесился? Ну, ладно, не буду, сказал, не буду! Так и задушить можно… Давай за любовь! Чтобы нас любили, как я ненавижу! Пей!
