В день ее освобождения получили приговор четырнадцать, женщин, обвинявшихся в битье стекол; узнав о поступке мисс Денлоп, они по дороге в Холлоуэй в тюремной карете устроили совещание и решили последовать ее примеру. Прибыв в Холлоуэй, они заявили сразу, что не отдадут своих вещей, не оденут тюремное платье, не будут выполнять обязательных тюремных работ, не станут есть тюремную пищу и выполнять правило, воспрещающее разговаривать. Начальник тюрьмы согласился пока что позволить им сохранить свои вещи и носить свою одежду, но сказал им, что они совершили акт мятежа, а потому он доложит об этом инспекции. Вслед за тем заключенные отправили министру внутренних дел заявления, в которых требовали, чтобы к ним был применен режим, всюду применяемый к политическим преступникам. Они решили отложить голодовку до получения ответа от министра. Между тем, после тщетного требования освежить камеры – стояла невероятно знойная погода – они произвели новый бунт, выбив стекла в своих камерах.
Обо всем этом мы узнали от самих узниц. Через несколько дней после того, как они отправились в тюрьму, моя дочь Кристабель и мистрисс Тьюк, беспокоясь об их участи, сумели получить доступ в квартиру в верхнем этаже дома, расположенного напротив тюрьмы. Крича и размахивая флагом союза, они в конце концов привлекли внимание заключенных, которые в нескольких словах сообщили о происшедшем с ними. В этот же день явились в тюрьму чины инспекции, и бунтовщицы получили от 7 до 10 дней карцера. В этих ужасных камерах, темных, грязных, сырых, они сразу начали голодовку. Через пять дней одна из них оказалась в таком состоянии, что министр распорядился об ее освобождении. На другой день было освобождено еще несколько, и не прошла неделя, как очутилась на свободе последняя из четырнадцати.
История эта вызвала величайшее сочувствие к нам по всей Англии, сочувствие, которое Гладстон пытался рассеять обвинением двух из заключенных в том, что они били и кусали надзирательниц. Несмотря на решительное отрицание обвиняемых, их приговорили: одну к 10 дням, другую – к 1 месяцу тюрьмы. Хотя они были еще очень слабы после первой голодовки, они сразу объявили новую голодовку, и уже через три дня их пришлось освободить.
Отныне все группы суфражисток, одна после другой попадавшие в тюрьму, следовали примеру этих героических бунтовщиц, если не получали другой инструкции.
Первая голодовка произошла в начале июля. За последующие два месяца десятки женщин усвоили эту форму протеста против правительства, не желающего признать политический характер их преступлений. В некоторых случаях с участницами голодовок обращались с невероятной жестокостью. Слабых женщин не только отправляли в карцер, но и приговаривали к ношению по 24 часа подряд наручников. Одна из заключенных за отказ носить тюремную одежду была одета в рубашку для сумасшедших.
