За завтраком она разговаривала односложно и на вопрос, как прошёл вечер, ответила только:
– Ничего.
Мне стало немножко её жаль, но в глубине души я был рад. «Ничего» – это явно хуже, чем «хорошо». «Ничего», возможно, даже означает, что Томас Штрошайн скоро канет в прошлое.
Отто с аппетитом сжевал три булочки подряд. У него дома водится только цельнозерновой хлеб, и он в восторге, когда завтракает у нас. Мама это знает и поэтому всегда покупает специально для него лишние булочки. А мне вот кусок в горло не лез: всё мучило нехорошее предчувствие, что тема кроссовок ещё не закрыта. Но мне повезло. Мама к ней так и не вернулась, а в шесть мы пошли в кино на «Галифакс-3», который хоть и для зрителей старше двенадцати, но с мамой меня пустили. Фильм оказался классный. Всё время что-то грохочет, потрясные погони и куча схваток, в том числе рукопашных.
– А тебе не показалось, что там многовато жестокостей? – спросила мама, когда мы выходили из кино- театра.
– Ну что вы, – раздался голос у нас за спиной. – Всё как надо!
Я обернулся и увидел герра Ниндорфа.
– Здравствуй, Матти, – сказал он.
Мама недоумённо воззрилась на него.
– Ниндорф, – представился мой учитель и слегка поклонился – длинные волосы упали ему на лоб. – Я веду у Матти физкультуру.
– А-а, – протянула мама. – Да, я о вас много слышала.
– Надеюсь, только хорошее, – отозвался герр Ниндорф и кивнул на мальчика, стоявшего рядом с ним. Мальчик был примерно моего возраста. – Это мой племянник Генри. Единственный человек, который ходит со мной на подобные фильмы, – сказал он и очень комично изобразил отчаяние. Мама засмеялась.
– Матти тоже единственный человек, с которым я хожу на такие фильмы, – отозвалась она.
Герр Ниндорф задержал на ней взгляд несколько дольше, чем надо бы.
– Ну что ж, – проговорил он наконец, – приятно вам провести вечер! Пока, Матти!
Мама обещала, что после кино мы навестим «Котлету в булке», где готовят отличные бургеры. Дотуда было минут двадцать пешком. Когда мы пришли, зал был уже полон. У стойки топтались несколько человек с бокалами в руках – по всей видимости, ждали, когда освободится столик.
– Ой, ужас, – пробормотал я. – А есть-то как хочется!
Мама поймала официанта. Тот выслушал её и покачал головой.
– Как минимум полчаса, – сказала она, пожимая плечами.
– Тогда пойдём к Сильвио, – предложил я. У Сильвио вкусная пицца и всегда куча места. В путеводителях его нет, и официанты по-английски не говорят. Но едва мы направились к выходу, как из зала кто-то выкрикнул моё имя и замахал руками. Это оказался герр Ниндорф: они с Генри занимали столик на четверых, и он указывал на свободные стулья. Мы с мамой переглянулись.
