Второй, третий. Через пару минут, когда круг окончательно был разрушен, на коленях, едва в живых, остались пятеро. Чьи помутнённые взгляды метались по округе, до сих пор неверующе осматривая своих братьев, чьи иссохшие тела, разваливаясь, обращались в пыль, покрывая собою засохших слой грязи, утративший свой багровый окрас.
Их шанс к величию… Теперь стал их погибелью.
Выжившие с трудом разошлись, заливая раны, освобождая место прислуге, расчищавшей это место и ранее.
Запах затхлости ударял в нос, только пришедшему в себя сознанию. Перед расплывающимся взглядом представ все тот же каменный пол, покрытый слоем грязи и пыли. Зудящий холодок в спине заставлял чувствовать себя крайне паршиво, вот только при попытке перевернуться хотя бы на другой бок, освобождая многострадальную спину, во всем теле отозвался раскаты боли, гремучей смесью ударяя в мозг. Давящее, гнетущее ощущение в висках, подобно тому как прут сжимают в тиски, но прутик в данный момент моя голова. И вот эти тиски без малейшей жалости сжимают мне голову, даже не думая ослаблять хват.
Тело неспособное шевельнуться, голова с раскатами грома, в самых мать их тисках, да и в груди сердце колотиться как бешеное, но куда страннее то необычное чувство в груди… В самом её центре. Пульсирует и давит на грудную клетку, подобно птице, пытавшейся вырваться с клетки.
Давненько я так паршиво себя не испытывал. Обрывки памяти словно облачены в густой слой тьмы, чем больше всматриваюсь, тем сильнее головная боль. Последние воспоминания как в дурмане. Захожу в огромные двери, ступаю вперед, а дальше…
Новый приступ мигрени с новой силой взорвавший мой мозг, заставляя взвыть сквозь зубы. Только в камне было моё спасения. Рассматривая его узоры, шероховатости. Только отвлекаясь на что-то, мои мысли засыпали на время, освобождая хотя бы мой разум с этих кандалов, сковавших меня телом и разумом.
Прошёл час, может два, а то и вовсе день. Сложно судить за течением времени там, где ночь и день одно и тоже, неизменный полумрак в помещении, пустующая гнетущая тишина, и только моя вздыхающая и охающая тушка, нарушала этот штиль.
Первое что я ощутил после всего этого времени. Мои пальцы на левой ноге, я снова их чувствую. С трудом, но смог пошевелить ими. Похоже моё тело приходит в норму.
Время тянулось несоизмеримо долго. Весь пол в моем зрении изучен до последней выбоины и камешка. Потеряв последнее занятия, только и оставалось, что пытаться двигать телом. Да, больно, но не критично, можно и потерпеть. Понемногу откликнулись и пальцы рук, едва дрогнув под моим напором. Шажочек за шажочком, я возвращал себе тело. Вновь я чувствовал уже всего себя, только вопрос времени, когда я смогу встать.
