. От прошлого так просто не отделаться, оно накладывает определенные обязательства. Или вы хотите сдаться и броситься в объятия нацистов?
— Куда вы клоните? — спросил посол. — Я немец и люблю родину, поэтому буду делать только то, за что смогу лично ответить.
— Будем надеяться, — отреагировал Зорге.
Голос его резко изменился, к нему возвратились хладнокровие и расчетливость. Он был сердит на себя за минутную слабость и потерю самоконтроля. Насколько велика была его ошибка? Посол был его другом и, судя по всему, честным человеком. Но как обстояло дело в действительности? Не присоединился ли и Отт к тем, кто играл судьбами народов и считая уничтожение людей залогом успеха? Если это так, то мир потерял еще одного честного человека, а он, Рихард, — последнего друга.
— Что еще хотелось сказать, — попытался сменить тему разговора посол, — так это то, что я бы приветствовал, если бы вы согласились более тесно сотрудничать с посольством.
— Как вы представляете себе это практически? Не освободилось ли у вас место портье?
— Как вам известно, дорогой друг, посольство проводит каждую неделю информационную встречу с местными немецкими службами и высокопоставленными представителями немецкой колонии.
— Это пустая болтовня о позавчерашних новостях и посольских рекомендациях?!
— Свое мнение по этому поводу вы неоднократно высказывали перед общественностью.
— И оно было обосновано.
— Хорошо, хорошо. Покажите же, как можно сделать это лучше. Возглавьте нашу информационную службу. Я установлю вам ежемесячный оклад.
— Вы не шутите?
— Нет, это вполне серьезно, и вы самый подходящий человек для этого.
На лбу Зорге прорезались глубокие морщины. Ему захотелось рассмеяться, но он сдержал себя и сказал:
— Следовательно, я должен делать всю работу за ваших лентяев? А они в это время буду накачивать себя рисовой водкой.
— Вы сделали бы мне личное одолжение.
— В таком случае мне надо немного поразмыслить. Конечно, не хотелось бы подводить вас.
— Я рассчитываю на вас, Зорге.
— В этом не должно быть никакого сомнения, — заверил Рихард посла.
Шаг за шагом вслед за изменением границ начала меняться и международная мораль. Договоры стали средством маскировки истинных намерений, а честное слово превратилось в цирковой трюк.
Доктор Клаус Фукс, например, принял присягу, подписал обязательство о неразглашении сведений — и стал шпионить на Советы, когда чернила не успели еще высохнуть. В этом отношении Зорге был гораздо честнее, заявляя неоднократно — было это услышано или нет, другое дело,
