Зорге знал, что Мияги тяжело болен. Он, можно сказать, был обречен. Туберкулез буквально пожирал его. Поэтому нельзя было ни в коем случае волновать этого преданного общему делу и ему, Рихарду, верного помощника.
— Опасности остаются прежними, их не стало больше, — успокоил Зорге. — Но началась война, и я не могу себе позволить потерять вас сейчас.
— Я сделаю все, что в моих силах, — ответил Мияги.
— Я знаю, что могу на вас положиться. И говорю это не для красного словца, это так и есть на самом деле. Я не сторонник патетической болтовни. Вы же меня знаете.
Они никогда не вели пустые разговоры. Только доклады, заседания, указания, планы, числа, имена, даты — и более ничего.
— Сколько вам надо денег, Мияги?
— Как обычно. На меня постоянно работают, как и прежде, четырнадцать человек.
— А кто будет теперь вместо капрала?
— Одна женщина. Ее зовут Томо.
Зорге откинулся на спинку стула.
— Женщина? — переспросил он.
Зорге был принципиально против привлечения женщин к агентурной работе. Он считал их недостаточно деловыми и не слишком надежными, их было легче, чем мужчин, подкупить и перевербовать.
— Что это за женщина?
— Все называют ее тетя Томо. У нее хорошие связи.
— С кем, например?
— Ее племянница служанка в доме Араки.
Зорге наморщил лоб. Он знал довольно хорошо
Араки, жену профессора, настроенного пронемецки. Ее принимали в доме германского посла. Злые языки говорили, что у нее слишком зоркие глаза и острый слух. Кроме того, эта дама состояла в любовной связи с пресс-атташе посольства, о которой, впрочем, знал весь город.
— И что же рассказывает племянница тете Томо о жене Араки?
— Она уверена, что госпожа Араки работает на японскую секретную службу.
— А что привело ее к этому выводу?
— Всегда, когда эта дама возвращается из немецкого посольства, куда ходит почти ежедневно, ее ожидает тип, похожий на сотрудника тайной полиции. Между ними происходит непродолжительный разговор наедине. А перед тем как у нее побывали работники посольства, приглашенные на чай, в доме был установлен микрофон. Когда же она принимает своего любовника...
Зорге громко рассмеялся, хлопнув себя ладонью по колену. Мияги удивился и замолчал.
Такой эпизод был в духе Зорге: шалости пресс-атташе увековечивались на пленке, любовные разговоры в постели помогали выуживать секреты.
Однако Рихард быстро взял себя в руки. Посмеявшись немного, он без перехода, по-деловому спросил:
— Каким образом вы вышли на тетю Томо с ее несравненной племянницей?
