Казалось, что он видит меня насквозь. Всю!
— Боже, Адалин, это было так давно, у тебя уже взрослая дочка, ей четыре года, а я горю так, как будто это было вчера! Было единственный раз, было так незабываемо, восхитительно, безумно горячо и ни один мужчина не прикасался к тебе больше.
Говорят, мужчины это чувствуют. И его каверзных вопросов стоит сторониться, как огня. Он не должен узнать правду, узнать меня и понять, что Кери…
Сухо сглатываю.
— Если это так нужно для моего дела, я отвечу на ваши вопросы, а если вас разбирает личное любопытство, поверьте, мой рассказ станет для вас скучнее, чем разглядывание прелестей этой девицы, — киваю в сторону полотна, и отступаю ещё, инстинктивно увеличивая расстояние.
На этом, думала, разговор закончен. Но позади слышаться неспешные шаги. Замираю затаив дыхание, чтобы запах дорогой мужской воды вперемешку с его собственным, не попал внутрь меня, и окончательно не затуманил разум.
Нельзя допускать его так близко. Нельзя! Я боюсь этого, потому что не знаю, что произойдёт в следующим миг. Боюсь, что ждать от него, какие следующие слова. Я боюсь, что он скажет… что помнит меня.
Облизываю пересохшие губы, чувствую, как затылок опаляет его дыхание.
— Я не настолько слеп, чтобы не видеть, — почти шепчет.
Не выдерживаю этого дикого напряжения, резко разворачиваюсь, часто моргаю, когда почти упираюсь в его грудь.
— О чём в-вы, господин законник? — с трудом выговариваю слова.
— О вашем страхе, о чём же ещё, — вдруг отвечает с прежней скучающей интонацией, смотря на меня сверху, — о страхе остаться на улице, об ускользающей надежде дать своей дочери лучшее будущее. В вашей ситуации женщины обычно не скупятся на эмоции и душераздирающие речи, а из вас каждое слово приходится вытягивать. И да, это полностью относится к делу.
Не успев осмыслить его слова, шум позади заставляет меня торопливо отступить.
В холл почти ураганом влетела Магрит, её яростный взгляд обжигает кипятком. Она проносится смерчем, игнорируя господина Кана, едва не сбивает меня с ног.
— Ах ты, мерзавка! — рявкает. — Посмела вновь явиться, я тебя кажется предупреждала не появляться в моём доме! — зло прошипела в лицо.
— Госпожа Магрит Ридвон, — голос Фоэрта Кана ударяет, как гром среди грозовых туч.
Магрит замирает, резко оборачивается.
— Угрозы не пойдут вам в пользу при разбирательстве, — чеканит слова законник.
Женщина расправляет плечи, гордо вздёргивает подбородок.
— А вы кто такой, чтобы мне угрожать?! — безрассудно бросает ему и пускает в мою сторону, как острое лезвие, взгляд полный презрения. — Думаешь, натравишь на меня своего любовничка, грязная дрянь, и я испугаюсь, гадина?!
